Цивилизация
О том, что на территории Украины в районе Донецка упал малайзийский Boeing, я услышала по радио, аккурат когда подъезжала к цветочному магазину. Подъезд, куда мне потом надо было в гости, был рядом.
Я сидела в машине и долго слушала все версии, кто это мог сделать: может, Украина, может, Россия, а скорее всего, самопровозглашенная республика. Весь день перед этим я пытала знакомых и сама думала про санкции. А тут — еще круче.
Что конкретно думала? Я вам скажу.
Я думала, закрывать или нет долларовый счет в ВТБ.
Потому что следующий раунд санкций вполне может коснуться государственных банков и запрета американцев иметь нам корреспондентские счета в их валюте.
Я думала о том, что все-таки в Сбербанке процент по депозитам и так не покрывает инфляцию, а скорее всего, она, гадкая, пойдет в рост. И куда деваться? В Сбербанке у меня счет пенсионный... Но если будет инфляция, то никакой депозитный процент ее не покроет.
Еще я думала о том, что у папиной помощницы Люды, украинки, которая печет потрясающие блины, зятя в ее родном Кировограде (в прошлом Елисаветград) забрали в армию. И отправили куда-то к Луганску, которого кто-то метко окрестил Лугандой.
Все эти мысли промелькнули очень быстро. Как всегда, когда речь идет о том, что составляет повседневную жизнь. Я же все-таки в анамнезе экономист и должна что-то успеть предпринять, чтобы избежать неприятных последствий. Но как тут избежишь? Деваться-то некуда.
Покупать недвижимость? Она стремительно превращается в неликвидный актив.
Понастроили кучу жилых домов, и все это у нас в Куркине светится по ночам двумя-тремя окошками на целый подъезд. Понакупили граждане в инвестиционных целях, а теперь не могут продать.
Других способов сохранить деньги я не знаю. Лет двадцать назад был шанс нарожать кучу детей и потом вкладывать в их образование в надежде, что они прокормят на старости лет. Но я, дура, родила всего одну дочь, которой, конечно, суждено со мной мучиться.
Больше вариантов нет. Остается ждать и надеяться, что наше мудрое руководство станет еще мудрее, перестанет играть в великую державу, основу целой цивилизации, и каким-то образом выпутается из заварухи под громким названием «Крымнаш». Выключит пропаганду, уволит условного Кулистикова, ответственного за телестрашилки, и многих других таких же.
По моим расчетам, года два разговоров про общечеловеческие ценности и показа хороших фильмов, где убивают редко и только плохих парней, хватит для того, чтобы народонаселение начало думать о себе не в терминах «боятся — значит уважают».
Ведь страх и уважение — совсем разные понятия. Сегодня все больше и больше украинцев нас боятся, как раньше боялись, например, прибалты. Не дай бог, скоро и белорусы начнут бояться, и казахи. Ведь у них тоже полным-полно русского населения.
Я вышла из машины и поднялась на третий этаж. Екатерина Юрьевна Гениева, директор Библиотеки иностранной литературы, которую я уже давно фамильярно называю Катей, сейчас плохо себя чувствует. В квартире, где на стене висит портрет ее прабабки, а ряд орденов иностранных государств, а также государства Российского горделиво ютится на стене, укрытой от посторонних глаз, мы говорим об убийстве эрцгерцога Фердинанда, о котором в четверг не вспоминал только ленивый, и о Третьей мировой, которая будет совсем не такой, как первые две.
Это будет сеть локальных конфликтов, где региональные супердержавы будут биться со своими бывшими друзьями и соседями.
Хорошо Австралии. Континент — одна страна. И никаких тебе сожителей.
Потом Катя приносит коробку и таинственно спрашивает: что, по моему мнению, в ней лежит? Коробка похожа на коробку конфет. Или пастилы, но я говорю: конфеты. Катя открывает коробку. Внутри — портрет Лермонтова, что-то написано про его 200-летие, звучит вальс из «Маскарада». И — маленький флакончик духов, которые пахнут, как ни одни духи ни в XX, ни в XXI веке. Оказывается, этот запах носила Наталья Николаевна Гончарова, в замужестве Пушкина. Говорят, Наталья Николаевна и Михаил Юрьевич встречались как-то после смерти Пушкина.
Запах этих духов Екатерина Юрьевна взяла на денек-другой в шкафу на Мойке, 12. Отнесла знакомым петербургским парфюмерам, и они его скопировали.
Коробочку в честь Лермонтова изготовили ваятели пастилы города Коломны. Мы договорились, что, если Катя найдет время, мы поедем в Коломну и пойдем на эту фабрику пастилы. Мне очень хочется, чтобы они сделали коробочку в честь моего любимого Булгакова.
Где только взять такого Воланда, который помог бы нам выпутаться из той страшной игры в империю, которая ведет из мирной жизни в апокалипсис.
