Цивилизация
Проблеск надежды для наших футбольных болельщиков должен был в конце концов мелькнуть, и теперь не без сдержанного оптимизма можно подождать до начала декабря, когда все окончательно прояснится.
Пока же не грех помянуть Джорджа Беста, который окончил многострадальный свой путь в лондонском госпитале, не дожив и до шестидесяти. Весть печальная не только для Великобритании — одна из самых противоречивых звезд мирового футбола влияние на его развитие оказала знаковое.
…Волосы у меня были как у Беста, но «говорящего» прозвища я не заслуживал — на «Джорджа» во время игры, впрочем, откликаясь. Откуда это пошло — понять трудно с учетом того, что до поры до времени ни я, ни мои товарищи игры Джорджа Беста не видели. Впрочем, и «Битлз», тогда еще не распавшихся, слышали только урывками, что не помешало ливерпульской четверке быть кумирами входящего в жизнь в 60-е поколения.
Для меня «Битлз» и Бест были явлениями одного порядка. Бесту, правда, никто не запрещал появляться на экранах советского телевидения. Просто в отличие от Пеле, Беккенбауэра, Бобби Чарльтона, Эйсебио, Мюллера, которые со своими сборными были в фокусе внимания, его можно было увидеть только в случае пересечения путей сборной Северной Ирландии со сборной СССР (что в конце концов и произошло) или «Манчестер Юнайтед» с одним из наших клубов (чего не случилось). ~ Слава обгоняла реальное знакомство, причем слава не только футбольная.
В отличие от правильных звезд и образцовых кумиров Джордж Бест был вызывающе неправильным. Наши издания об этой стороне его жизни писали под рубрикой «их нравы». Знаменитый снимок, сделанный в одном из лондонских баров, где Бест отрывался с какой-то кинозвездой, я вырезал, кажется, из чешского «Стадиона». Бест на этом снимке и сам выглядел как кинозвезда, что тоже не могло не впечатлять. В роли светского «гуляки праздного» он смотрелся не хуже, чем на футбольном поле.
Сама его игра, искрометная, аритмичная, исполненная полета свободного художника, осененная убийственным чутьем голеадора, для нас какое-то время была только очень красивой легендой. Чем больше приходилось о ней читать, тем больше хотелось увидеть. В самом конце 60-х увидели.
Легенда не разрушилась. Джордж Бест был хорош. Но не более того. Длинноволосый, худой, слегка нескладный, с вечно выпущенной из трусов майкой, он мог накрутить двух-трех соперников, но блистать — не блистал (та сборная CCCР могла «засушить» любого соперника).
Что ничего не изменило в восприятии уже созданного образа. Финиш он приближал сам, вечная и непосильная борьба между разгульным образом жизни и желанием оставаться тем же самым неповторимым Джорджем в конце концов положила конец карьере и ничего хорошего в последующем не сулила. Как персонаж скандальной хроники со страниц газет он надолго не исчезал, но это уже было другое. Несмотря ни на что, его любили и жалели — как ужасного, но своего ребенка (до явления Марадоны было еще далеко).
Таким он и ушел — любимым и несчастным. Остальное уже не имеет значения.
