Цивилизация
«Доктор, я буду жить?» — «А смысл?»
Этот старый анекдот превратился в селфи исторической эпохи и личной жизни каждого из нас. Человечество насильственно и безрезультатно вычеркнуло 2020 год, чтобы переждать, перебороть, пересидеть дома в масках, перчатках, противогазах коронавирус и опять зажить «нормальной жизнью» в 2021-м. Карантины ради жизни. Маски ради жизни. Убийство жизни ради жизни. Но какой она будет? В чем ее смысл? Есть ли он вообще?
Большинство людей никогда или почти никогда о смысле жизни не задумываются. Одни просто живут день за днем или выживают. Другие — их во все времена ничтожное меньшинство — наслаждаются жизнью.
Дети еще не знают, что такое смерть. А потому пока не могут знать, что такое жизнь. Только существование смерти как уверенное знание неизбежного позволяет нам различать жизнь и ее отсутствие. Старики или тяжело больные, напротив, уже слишком хорошо чувствуют приближение смерти. Им поздно думать о смысле жизни. Остается только бороться за ее физическое продление. Хотя бы на минуту, час, день, месяц, год.
На войне, с которой модно сравнивать пандемию, люди тоже обычно не задумываются о смысле жизни. Некогда. Потому что смерть на войне перестает быть чем-то из ряда вон выходящим, становится постоянным и абсолютно бытовым событием повседневности. Вроде приема пищи или вдоха-выдоха. (При ковиде возможность дышать тоже стала вопросом жизни и смерти — в буквальном смысле).
Кстати, знаете, как узнать, все ли у вас в порядке с легкими? Это не я придумал, а британские врачи. Делаете вдох и, не выдыхая, вслух быстро считаете на родном языке до 30. Если вы начинаете закашливаться где-нибудь на счете 6-7, с легкими у вас проблемы. Если вы уверенно досчитали до 30 и только потом выдохнули, ковид точно еще не взял вас в свои шипованные лапы.
Обычно вопрос о смысле жизни, не считая тех, у кого он по причинам личного душевного устройства постоянно свербит в мозгу и вызывает то, что называется рефлексией (один узбекский актер как-то замечательно назвал это «внутренний грыз»), возникает у людей крайне редко. В момент внезапной смертельной опасности или когда вдруг становится много свободного времени.
В прошлом году впервые на нашем веку совпали оба фактора. Причем у всего человечества разом. У нас неожиданно появилось много свободного времени из-за внезапной смертельной опасности. И вопрос о смысле жизни на принудительной «самоизоляции» встал перед людьми в полный рост.
Отвечать на этот вопрос каждому из нас, но не всем вместе, и предстоит в 2021 году. Как именно?
Во-первых, все мы должны быть благодарны за то, что выжили в 2020-м. По крайней мере, атмосфера, созданная решениями политиков и глобальной информационной средой в ходе пандемии, превратила ковид, от которого даже среди выявленных выздоравливают больше 97%, а большинство вообще никогда не узнают, что переболели, в смесь ядерной бомбы и цунами, причем прямо в твоей квартире. Поэтому сам факт, что мы до сих пор живы, и превратился в чудо. Хотя на самом деле жизнь была, есть и будет чудом всегда.
Ковид не сделал нашу жизнь принципиально более хрупкой и эфемерной. Каждый человек всегда может умереть в любую секунду.
Во-вторых, надо решить, насколько ценна лично для вас жизнь без путешествий, часто уже без работы и денег, без очного общения с людьми, в масках и перчатках. Удаленка, если ты не монах-отшельник, в принципе не лучшая форма существования. Но все-таки наверно лучше, чем визит к вам в гости старухи с косой.
Те, кто уже переболел, чувствуют себя демобилизовавшимся с войны. Те, кто уже вакцинировался, еще не переболел или переболел, но не знает об этом, — игроками в русскую рулетку.
Нас поставили перед причудливым, с точки зрения логики и здравого смысла, моральным выбором. Ради сплочения в борьбе с заразой, которую якобы эта солидарность может победить и остановить, хотя до сих пор такого в истории эпидемий никогда не случалось, нам приказывают разобщиться. До такой степени, что нельзя даже навещать своих стариков.
Рукопожатие — мелкое хулиганство. Поцелуй — преступление против человечества. Секс — покушение на убийство. Отказ от всего, что составляет нормальные естественные человеческие отношения, — высший гуманизм. Все поставлено с ног на голову.
Еще одна важнейшая составляющая жизни — а значит, и ее смысла, если считать, что он существует, — наличие персонального будущего. И возможность если не планировать его, то хотя бы мечтать о нем. У нас пока нет такой возможности.
Пандемия украла личное повседневное будущее. Будущего нет, но нет и настоящего. Есть некое темное неопределенное длящееся «между».
По сути, мы зависли над пропастью между прошлым и будущим в бесконечно откладываемом ожидании возобновления «настоящей» или «нормальной» жизни после отмены убивших ее эпидемических ограничений. Мины рвутся все ближе, умирают наши друзья и знакомые. А мы «сидим на попе ровно» посреди этого минного поля (именно сидим, ведь идти запрещено, где кончается минное поле, нам неизвестно) и ждем непонятно чего. Точнее, понятно: когда мины перестанут взрываться сами. И молимся, чтобы вакцина не подвела. Тех, кто хочет вакцинироваться.
Еще смысл жизни невозможен без веры или ее отсутствия. Животный страх смерти как полного небытия, желание обрести хоть какой-то смысл в земной жизни всегда порождали религии и саму веру.
Пандемия оказалась жестким испытанием веры в мировом масштабе. Пожалуй, никто так радикально не разделился по отношения к вирусу и способам борьбы с ним, как верующие, независимо от конфессий.
По идее, раз их бережет бог и они верят в загробную жизнь, никакой вирус им не страшен. Но повсюду стали запрещать богослужения и закрывать храмы: одним верующим это показалось правильной санитарной мерой, другим — кощунством и богохульством, третьи вообще не верят в существование вируса. При этом по факту вирусу глубоко начихать и накашлять на все наши религиозные и политические убеждения, а также социальные статусы. Он запросто может казнить или помиловать по собственному выбору старых и молодых, священников и агностиков, богатых и бедных. В каком-то смысле вирус ведет себя как божество.
COVID-19, по сути, породил новую религию. Появилась настоящая всемирная секта пламенных масочников, а медицинская маска стала их символом веры. Никакие смерти и заражения, которые продолжаются практически повсюду в мире и много где бьют рекорды, никакие цифры и факты не способны поколебать этой яростной слепой веры масочников в священную спасительную силу мельтблауна из полипропиленовых волокон. Именно из него делают медицинские маски. А кто смеет не носить маски или сомневается в их священной силе — вероотступник и еретик. И поступать с ним, по мнению этой части масочников, следует примерно так, как поступала с противниками католической церкви инквизиция.
Главное, чему научил нас ковидный 2020-й и что мы должны взять с собой в ковидный 2021-й, — спокойное трезвое понимание, что никакого коллективного смысла жизни, как и никакого «общего здоровья» нет и быть не может. Смысл жизни у каждого свой. Здоровье у каждого личное. Смерть у каждого своя, персональная, с гарантией и доставкой. Даже без заказа онлайн.
COVID-19 не наган и не заточка. Не орудие убийства. Никого ни по какой логике — ни по научно-медицинской, ни по морально-этической — категорически нельзя обвинять в сознательном заражении этим вирусом других людей с целью убийства.
Разбираться со смыслом жизни внутри коллективного психоза на руинах разума каждому из нас придется в новом году в сугубо частном порядке. Ясно, что каждому из почти восьми миллиардов человек, «чудом выживших» в 2020 году (за время страшной пандемии нас в мире в итоге отчего-то стало почти на 82 миллиона… больше), очень пригодится личное здоровье и понадобится вагон терпения. Не умереть и не сойти с ума от этой охватившей планету маниакальной борьбы за «наше общее здоровье» очень непросто.
Поэтому себе и каждому из нас, продолжающих жить и как-то убеждать себя в том, что это имеет хоть какой-то смысл, в 2021 году я желаю двух вещей: терпения и здоровья. Без них ни пандемию, ни тем более борьбу с ней, пожалуй, не пережить.
