Цивилизация
В день открытия Давосского экономического форума Дмитрий Медведев произнесет там речь. Это станет первым выступлением президента России за всю давосскую историю. Судя по всему, готовится презентация обновленного лица российской власти — дружелюбно открытого внешнему миру и в особенности мировому капиталу, корифеи которого съедутся в Давос.
Чтобы не быть голословным, президент повезет с собой вещественные доказательства успехов нового курса. Прежде всего, конечно, речь идет об альянсе нефтегигантов BP и «Роснефти», который сопровождается взаимным обменом акциями и нацелен на совместное освоение трех участков в Карском море, по удачному совпадению именно сейчас переданных «Роснефти» неравнодушными к ней российскими властями.
Главная ставка делается, как видно, на таких иностранных партнеров, которые озабочены только сверхприбылями и не обременены заботами о своей репутации.
В этом смысле ВР, превратившаяся в компанию-изгоя и шельмуемая на Западе после катастрофы в Мексиканском заливе, — идеальный партнер для «Роснефти», поднявшейся на развалинах ЮКОСа.
Но кроме материальных стимулов задействованы и моральные. Основатель мебельной сети IKEA Ингвар Кампрад только что награжден орденом Дружбы. IKEA — один из немногих иностранных инвесторов, рискующих публично протестовать против коррупционного климата в нашей администрации. То, что такая позиция отмечена российской государственной наградой, — это, конечно, знак.
И еще один, не менее выразительный знак — точка, поставленная Верховным судом России в деле «Евросети». Вопреки всем традициям обвиняемые полностью оправданы. О возмещении коммерческого ущерба речь, понятно, не идет, но бывший совладелец фирмы Евгений Чичваркин, вероятно, сможет вернуться из бегов. Если, конечно, не побоится.
«Хорошо, но мало» — таковы, если суммировать, ответы наших бизнесменов, опрошенных по этому случаю одним из изданий. Инвестиционная атмосфера в стране остается удушающей, и впечатления от второго приговора Ходорковскому и Лебедеву положительные знаки не перевешивают. Так примерно они рассуждают.
Что позитива для Давоса может оказаться маловато и негатив перетянет, опасаются и в окружении президента. «Эти вопросы будут задаваться всем членам российской делегации, и отношение инвесторов будет понятно. Думаю, что у значительной части по крайней мере… зарубежного сообщества… оценка рисков работы в РФ повысится», — предположил в онлайн-интервью «Газете.Ru» экономический помощник президента Аркадий Дворкович. Впрочем, спустя два дня, видимо, встревоженный однозначно негативной трактовкой его слов СМИ, он уточнил: «Я считаю, что большинство инвесторов будет продолжать работать в России, будет инвестировать, и это не скажется негативно на их работе в России и их отношении».
Но не исключено, что подлинным итогом давосских встреч станет все же настороженно-выжидательное отношение к российским приглашениям. Хотя с наружной стороны почти наверняка все будет благостно. Обмен приятными улыбками и крепкими рукопожатиями, можно сказать, запрограммирован в Давосе самим протоколом мероприятия.
Что же до практических действий, то иностранные спекулятивные деньги, привлекаемые не столько авансами официальных лиц, сколько дороговизной нефти и укрепляющимся по этой причине рублем, вполне могут предпринять какие-то новые рейды на российский рынок.
Свойственный их владельцам стадный инстинкт способен даже сделать эти рейды массовыми. Но при первом же ухудшении нефтяной конъюнктуры тот же стадный инстинкт заставит их всей массой шарахнуться обратно, как это уже однажды и произошло осенью 2008-го.
Что же до потенциальных долгосрочных инвесторов, то некоторые из них действительно готовы сейчас положиться на личные договоренности с высшими нашими руководителями и войти в альянсы с близкими к ним компаниями. BP тому пример. Но гораздо больше таких, кто на подобные договоренности надеяться не может или даже может, но не верит в их надежность. И они к нам спешить не станут. Не из высокоморальных соображений, а из вполне шкурных опасений за деньги и личную безопасность.
Хотя дружеская рука нашими властями им действительно протянута. Это не притворство. Правда, разные отряды наших руководящих кругов вкладывают в этот жест разный смысл.
Вполне возможно, что лично Дмитрий Медведев, а также и продвинутая часть российского бизнеса и даже чиновничества хотят в идеале увидеть в нашей стране гармонию, основанную на уважении к законам, собственности и личным правам. Но консервативное большинство руководящего слоя смотрит на дело гораздо проще. Поворот к открытости нужен им не для кого-то, а только для себя.
Нулевые годы были временем грандиозного административного отъема активов у «несвоих», «непонятливых» и «невписавшихся». Добыча в значительной доле обращалась формально в государственную собственность, и это преподносилось под идеологическим соусом «возвращения народу того, что у него награбили». Эксплуатация завоеванной собственности происходила первоначально косвенными способами — через бюрократическое участие в прибылях, продвижение родственников в топ-менеджеры (если, скажем, отец — генерал-силовик, то сын обычно банкир) и т. п. А
сейчас с неизбежностью наступает следующий этап — приватизации и легализации добытого. «Возвращенное народу» поэтапно превращается в частную собственность, и легко догадаться в чью. А для этого как воздух нужны иностранные партнеры с прочным официальным статусом на Западе.
И совсем не обязательно такие, которые станут инвестировать в Россию. Главное, чтобы были согласны на совместный бизнес, приняли протянутую руку, в которой большие деньги и лакомые активы, и легализовали их под маркой, может, и вызывающего у кого-то вопросы, но юридически неуязвимого международного предпринимательства.
Насколько реалистичны эти стремления — говорить рано. Но именно они являются сегодня главным движителем той новой политики открытости иностранному капиталу, которая сейчас провозглашена.
Для тех, кто озабочен интересами страны, привлечение к нам иностранных инвестиций — всерьез воспринимаемая задача. Для тех, кто озабочен только личным и кастовым интересом, это просто отвлекающий лозунг, который маскирует легализацию собственности, приобретенной сомнительными способами. Причем узаконенные таким образом средства совсем не обязательно инвестируются в России, а сплошь и рядом удобно устраиваются на Западе. Для чего их, собственно, и легализуют.
Поэтому интересы страны и интересы задающей в наших верхах тон обуржуазивающейся бюрократии совпадают, мягко скажем, не по всем пунктам.
Страна заинтересована в развитии, в благосостоянии, в законности, в инвестициях — российских и иностранных, в уважении к собственности — и россиян, и иностранцев. Приватизирующееся чиновничество — только в возможности эвакуировать в безопасные края оприходованное им богатство.
По какому руслу пойдут события — «инвестиционному» или «эвакуационному», — следует судить не по восхваляемым международным сделкам, реальный смысл которых прояснится только с годами, а по тому, что происходит у нас дома. Разгребаются ли завалы, накопившиеся со времен «путинской стабильности» и возникающие вновь и вновь?
«Надо сделать так, чтобы суд был максимально независим от властей», — сказал на днях Медведев и добавил, что предпримет для этого шаги, не уточнив, какие именно и на каких конкретных участках. А стоило бы. Любого думающего гражданина России и даже любого думающего миллиардера в Давосе реальные дела в этой сфере могли бы настроить на созидательный и даже — не надо бояться этого слова — на инвестиционный лад.
