Медведь спешил

Когда-то давно мои друзья придумали этот термин, дабы достойно характеризовать художественно-эстетические особенности некоторых наших творческих порывов. Ну, скажем, к какому стилю и направлению следует отнести шкаф, изготовленный за неделю из здоровенного дубового оковалка? Честно говоря, это не шкаф, это скорее долбленое корыто 2x1,5x1,5 м, в которое врезали три грубо отесанные полки и поставили на попа. А отдельные части поверхности этого корыта покрыли замысловатой резьбой. Шкаф, безусловно, приносит пользу – в нем хранится масса полезных вещей, вплоть до пустых бутылок и сломанной пишущей машинки. Один раз в нем ночевал пьяный дядя Боря, которому было уже не доползти до своей деревни. В этом шкафе даже есть что-то художественное – он красив, как бывает красива гранитная глыба, поросшая мхом и лишайником. Но если вам вдруг разонравятся гранитные глыбы посредине дома и вы захотите как-то облагородить этот шкаф, привести его хотя бы в приблизительное соответствие с общепринятыми нормами дизайна, знайте – это нереально. Любая попытка улучшить объект в стиле «медведь спешил» приводит либо к гибели объекта, либо – и нередко – к множественным травмам злополучного любителя усовершенствований.
       Когда мы обнаружили, что не только некоторые произведения бытового и декоративного применения, но и многие наши поступки исполняются именно в этой, торопыжистой медвежьей манере, мой старинный приятель, бывший психолог, переквалифицировавшийся в кузнеца посреди перестроечной сумятицы, мрачно заметил: «Ладно, медведь, он после спячки всякий раз живет заново. А мы-то зачем? Что за странное стремление сляпать что-нибудь, пусть на скорую руку, но – на века. Чтобы потом ничего уже нельзя было исправить – только уничтожить. Или сделать еще раз, совсем по-другому. Может, это сочетание фантастической лени и перфекционизма есть просто неотъемлемая часть пресловутой «русской души», а уже врожденная житейская дурь заставляет нас отыскивать в сделанном какой-то смысл и пользу?». Вот приблизительно так бурчал недовольный кузнец после того, как ему на ногу упала восьмикилограммовая литая чугунная пепельница, изукрашенная алыми эмалевыми журавликами. Пепельницу, надо заметить, изготовила в качестве развлечения его молодая жена, которая успешно осваивала стилистику «медведь спешил» не только как эмальер-любитель, но и как младший партнер крупного рекламного агентства.
       Я тоже частенько бранил себя за пристрастие к этой манере деятельности, но, видимо, это не моя и даже не нашей компании частная привилегия. Многое из происходящего в нашей удивительной стране делается именно так, в стиле суетливого медвежьего творчества. Сляпали Конституцию – пусть не самую худшую на свете, но уж зато такую, что усовершенствовать ее невозможно. Только отменить и написать заново. Сбагрили бизнесменам госсобственность, но так грубо, что не придраться к этому нельзя. Зато когда решили-таки внести какую-то коррекцию в эти акты, стали действовать столь же топорно и безграмотно. И самое примечательное, что в этой ситуации не может быть кого-то более правого или более виноватого с точки зрения закона. Какой закон, когда никто не в состоянии ответственно придерживаться каких бы то ни было норм, даже их изобретатели? И ведь не потому, что не могут в принципе, а просто лень. Зачем? Правым оказывается уже тот, кто совершил хоть какой-то поступок. Тот, кто оказался в силах заставить эту инертную массу под названием российская действительность чуточку пошевелиться. А потому в нашей стране не спешить нельзя – едва реальность почует, что ты замыслил какое-то масштабное переменение, как она обрушится на твои начинания всей многовековой сонной тяжестью несбывшегося и неисполненного. Вот и спешат несчастные медведи, прокуроры, генералы и бизнесмены, понимая, что если не успел сейчас – навалится очередная зимняя спячка и уже никогда-никогда не случится чаемое и лелеемое. А что успел, зачем, какие благоглупости или откровенное вредительство оказались успешными в этот приступ активности – какая разница. Пройдет еще немного времени, и на месте этих начинаний, разрушенных по привычке до основания, расцветут новые. Медведь спешит и ему не хочется думать – куда.