Цивилизация
Семья и Дети
Новое ДТП на Арбате выбивается из обычных рамок «мажоры против обычных граждан». Потому что в результате погиб на посту сотрудник ГИБДД. Это не считая того, что на месте аварии оказались журналисты, зафиксировавшие, что номера с машины, сбивший «гаишника», водитель скрутил, а сам уехал с места происшествия на другом автомобиле, также приписанном к специальной войсковой части.
Причем, место происшествия водитель покинул, несмотря на присутствие на месте множества патрульных машин автоинспекции, журналистов и высокого полицейского начальства. Конечно, это можно объяснить известным приказом МВД от 1997 года, по которому автомобили со спецномерами сотрудники автоинспекции досматривать не могут, а в случае ДТП с участием таких автомобилей должны обеспечить проезд их пассажирам, куда тем надо, а уж потом составить рапорт своему начальству. То есть фактически остановить «федеральный номер» гаишник вообще был не вправе.
Ситуация с тех пор не сильно изменилась: даже будь у инспектора возможность останавливать «мигалки» и номера спецсерий, вряд ли нашлось бы много смельчаков это сделать.
Поскольку карьеру, если не жизнь, сломать «человек из этой машины» может не только простому гражданину, но и простому человеку в погонах.
Но есть нюанс: сотрудник ГИБДД скончался. А тут уже «честь мундира» и круговая порука требует, чтобы за это кто-то ответил. Тем более, что автомобиль предполагаемого виновника ДТП известен, его номерные знаки зафиксированы. Формально, таким образом, расследование не должно быть слишком долгим или сложным — найти такой заметный номер не должно составить никакого труда.
А вот предугадать исход этого дела сегодня совершенно невозможно.
Mercedes-Benz S-класса с закрытыми номерами после аварии на Новом Арбате в Москве, 25 сентября 2017 года
Юрий Воронцов/«Газета.Ru»Во-первых, действует базовый принцип — государство должно защищать своих агентов и служащих, особенно выполняющих публичные функции. Судей или автоинспекторов — не столь важно.
За драку во дворе можно отделаться административным наказанием или вообще не понести никакого, но стоит поднять руку на полицейского при исполнении, и обычному гражданину уже светит серьезная уголовная статья.
Причем этот принцип исповедуется нашим государством весьма серьезно, вплоть до абсурда — вспомнить хотя бы «болотное дело» или последние митинги против коррупции.
Но что делать государству, если и преступник, и жертва — оба его представители? Здесь по умолчанию встроен межведомственный конфликт, шансов на победу в котором все-таки побольше у людей из спецслужб. Последние в неформальной иерархии силовых органов стоят выше, нежели полиция. Так, в принципе, было всегда — стоит вспомнить хотя бы разницу в званиях в системе госбезопасности и армии сталинского времени. Или сцены из романа «Момент истины» и снятого по нему фильма «В августе 44-го», когда обаятельный и интеллигентный капитан Алехин выстраивает хамоватого генерал-майора на дороге, просто показав ему удостоверение «смершевца».
В этом плане велика вероятность, что конфликт «спустят на тормозах», несмотря на все внимание СМИ и общественности. Точнее, виновного, наверно, найдут и даже накажут, ведь он доставил собственному начальству массу неприятных минут, но на суд общественности не отдадут, разобравшись в своем узком кругу. Если полицейскому начальству хватит сил и желания вступиться за своего покойного подчиненного, то их могут допустить к разбирательству, но без особой шумихи.
Публичные конфликты силовых ведомств вообще всегда неоднозначно закачивались для руководителей ведомств.
Длительный конфликт ФСКН, МВД и таможни, с одной стороны, и Генпрокуратуры и ФСБ, с другой, по знаменитому делу «Трех китов» привел к многочисленным отставкам и даже посадкам ряда высокопоставленных силовиков. Вплоть до отставки главы ФСК Виктора Черкесова. Публичный характер этого противостояния (а глава ФСКН тогда несколько раз выступил в прессе, обвиняя силовиков в следовании своим корыстным интересам) вызвал недовольство и Владимира Путина.
Примерно то же было и в деле о нелегальных казино в Подмосковье, когда глава ЦОС ФСБ был отправлен в отставку, а конфликт между главами Генпрокуратуры и СКР удалось остановить только посредством прямого вмешательства президента Дмитрия Медведева. Надо полагать, что руководство эти случаи помнит, а потому, даже несмотря на разницу в силовой «пищевой цепочке» между «чекистами» и полицейскими, постарается конфликт сгладить. Впрочем, шумиха уже есть.
Важный вопрос: а где здесь общественный интерес, ведь межведомственные противоречия являются вечными и никогда не будут окончательно преодолены? Он состоит, надо думать, в том, что в центре Москвы (да и любого другого города) неизвестный на машине со спецномерами может сбить кого угодно и уйти от ответственности. Что расследование будет негласным, даже если подозреваемый будет улыбаться со всех камер дорожного наблюдения и со страниц всех СМИ разом, процесс — закрытым, приговор, если и будет вообще, — мягким.
И никакого контроля общества и возможности повлиять, даже поднимая шум по этому поводу, пока не предвидится.
Дело не в конкретной ведомственной принадлежности даже и не в принадлежности к касте людей в погонах: в конце концов, вице-президент «ЛУКойла» Анатолий Барков и его водитель были штатскими людьми на момент другого нашумевшего ДТП с человеческими жертвами (хотя Барков отработал в силовых органах и был главным по безопасности в своей корпорации).
Изменение такого порядка вещей, кстати, в интересах и самого государства. Создание системы государевых «опричников» (людей первого сорта) выглядит дико в современном обществе. Не в последнюю очередь привилегии партийных работников и тех же силовиков похоронили (в моральном плане уж точно) Советский Союз. И если наше руководство считает это «крупнейшей геополитической катастрофой XX века», то необходимо бы задуматься, как не допустить того же в России века нынешнего.
