Цивилизация
Принятие американского законопроекта выглядит уже решенным делом. Даже если Трамп попытается не подписать этот законопроект, то, скорее всего, он пройдет большинством. Существуют инструменты преодоления президентского вето.
Основные проблемы будут связаны с двумя основными моментами. Первый — это долг. В течение 180 дней необходимо будет подготовить со стороны Минфина предложения по новым ограничениям вложений в российские облигации. Если это будет жесткий сценарий, то мы можем недосчитаться примерно 7, может, 10% владельцев российских бондов. И это будет достаточно серьезный удар, в том числе по валюте.
Второй — так называемый список олигархов. Никто даже примерно не понимает, как он будет выглядеть и какую степень связанности с властью будут брать в расчет.
То есть, в принципе, под такую схему может попасть любой предприниматель, который работал с госконтрактами или открывал счета в госбанке.
Что касается энергетики, то здесь, на самом деле, конгрессмены пошли на смягчение. Изначально предполагалось, что будут серьезные ограничения по финансированию экспортных поставок. Например, что сырьевое обеспечение будет длиться 30 дней, а не 60, что делало торговлю российской нефтью очень сложной, практически невозможной. Теперь эта позиция все-таки расширена до 60 дней.
Как Трамп будет использовать свое давление именно в сфере газовой энергетики, вопрос пока открытый. Все почему-то обсуждают только «Северный поток – 2», и это тоже важно. Но следует отметить, что под деятельность этих новых санкций подпадает почти десяток других проектов.
Помимо горячо обсуждаемого «Турецкого потока» это еще трубопроводы, которые уже действуют, типа Каспийского трубопроводного консорциума (участвуют «Роснефть», Eni и Shell). Или, например, «Голубой поток» (контролируют «Газпром» и Eni). То же самое касается и проектов СПГ, которые для нас очень важны. Например, расширение «Сахалина-2». Это единственный СПГ сейчас, который у нас есть. Фактический контроль над ним долго восстанавливал «Газпром», а технологическую часть обеспечивала нидерландско-британская Shell. Есть еще Балтийский СПГ, который тоже строится газовой монополией с участием упоминавшегося нерезидента.
Очень важно понять, как именно будут реализованы эти инициативы. В вопросах энергетических ограничений большинство мер детально не прописаны, нет конкретных требований. Фактически эти ограничения предлагают отдать на усмотрение президента и минфина США.
Новые американские санкции могут серьезно усложнить жизнь европейцам. В разных проектах доля их участия варьируется от 30 до 70%. Если они потеряют необходимое финансирование, то это будет очень серьезным ударом по европейскому бизнесу. Например, в том же проекте «Северный поток – 2» предполагается расширение хаба на территории Германии. Если проект будет торпедирован, то Германия может поставить крест на идее «энергетической сверхдержавы», которую в последнее время вынашивает. Таким образом, можно будет забыть о продаже голубого топлива в Восточную Европу.
К тому же переход на сланец, даже при субсидировании, предполагает, по самым либеральным подсчетам, порядка 40–50% премии к российскому газу.
Основа экономики Германии — машиностроение — очень энергоемкая отрасль, и в основном она работает именно на газе. Благодаря дешевым энергоносителями и падению евро после греческого кризиса товарооборот Германии и США складывается в пользу первой, профицит превышает $60 млрд. В результате перехода на американский газ себестоимость производства в Европе серьезно вырастет, цена товаров увеличится. И немцы просто проиграют конкурентную борьбу тем же самым американским компаниям.
И если раньше потери Объединенной Европы Вашингтон хоть как-то пытался компенсировать, сейчас экономические пряники закончились. Так, Барак Обама в прошлом предлагал европейцам альтернативу: вы отказываетесь от взаимодействия с Российской Федерацией и получаете Трансатлантическое партнерство. Против него были многие и в Германии, и во Франции, но в любом случае это было попыткой компенсировать потери. Сейчас же действует только экономический кнут. Просто предлагают ужесточить санкции, взамен не предоставляя ничего. И это основная проблема.
Раньше это решение можно было бесконфликтно продавить, теперь политическая ситуация в ЕС усложнилась. Предположим, Ангела Меркель завтра со всем соглашается, говорит о том, что она отказывается от энергетических амбиций Германии. Но у нее впереди выборы. Представим, как выступит ХДС/ХСС, если Меркель займет мягкую позицию по газовому вопросу. «Альтернатива для Германии» (АДГ) перейдет в жесткую контратаку и на повестке защиты национальных интересов сможет оторвать примерно 8% у партии канцлера, у Меркель будет уже, например, не 38%, как она планирует, а всего 30%. Да, она останется в коалиции, но может оказаться в ней младшим партнером. И в этом случае усиление позиций будет у СДПГ. У той самой СДПГ, представителем которой был господин Герхард Шредер. И Штайнмайер (президент Германии), активно участвовавший в пророссийских проектах, и Габриэль (глава МИД), официально выступивший против ограничений на строительство «Северного потока».
На самом деле Вашингтон делает все возможное, чтобы толкать в наши объятия страны, которые пока не определились.
Когда примут эти антироссийские санкции, более жестко придется действовать Китаю. Японии, которая, между прочим, уже договорилась об инвестировании в российские Курилы, как она теперь будет эти инвестиции оформлять? Сложности могут возникнуть у Турции. Ту же Германию, которая первоначально выступала в проукраинском формате, сейчас толкают в направлении Российской Федерации, и Берлину как-то придется закрывать ситуацию с Украиной. Довольно сложно будет, с одной стороны, защищать «Северный поток – 2», а с другой, обвинять Москву в том, что она постоянно нарушает перемирие на украинском направлении.
Вашингтон, выводя свою внутреннюю кухню во внешнюю политику и, что важнее, экономику, заставляет своих партнеров определяться со своими экономическими интересами. А это уже может серьезно отразиться на дипломатическом влиянии американцев. О чем, в случае принятия закона, сможет говорить Трамп с главами других государств? Ему запрещено снимать санкции с КНДР, Ирана, Российской Федерации. Сирию он уже полноценно не обсудит. Ядерную программу КНДР — тоже. Столкновения в Юго-Восточной Азии, безопасность в Восточной Европе, даже ситуацию в Венесуэле. Кто будет «заключать сделку» (как любит говорить Трамп) с президентом США, если ему нечего предложить?
Проблема как раз заключается в том, что все эти
внутренние американские противоречия приводят к тому, что разрушается система, которая строилась десятилетиями.
Она предполагала, что в обмен на политическое воздействие партнерам США обеспечивают доступ к американскому рынку. Сейчас же странам очень сложно держаться в американском политическом фарватере, зная, что они столкнутся с конкретными экономическими потерями. И когда их заставляют выбирать между своим карманом и чужим карманом, очень сомневаюсь, что среднестатистический житель Баварии выберет не свой.
Система работала, когда давление происходило кулуарно и мягко. Раньше немецкие компании тоже выдавливали с американского рынка, как в случае с Volkswagen или Deutsche Bank, на это никто особенно не реагировал в Берлине — говорили: «единичные случаи». Теперь, когда стала очевидна именно экономическая составляющая этого процесса, страны начинают выступать за более самостоятельную политику, огрызаться, выстраивать самостоятельные отношения с другими игроками, чего раньше не было. И именно это разрушает единую финансово-экономическую систему. В долгосрочной перспективе сохранение самой этой системы как системы политического и экономического влияния намного важнее, чем интересы отдельно взятых энергетических гигантов. Проще говоря, в короткой перспективе могут выиграть американские компании. А вот американская экономика на длинной дистанции может проиграть.
Автор — президент Центра стратегических коммуникаций
