Цивилизация
Вторник рисковал стать для российского спорта «черным». Вслед за понедельником, когда сборная России по футболу разгромно проиграла команде Уэльса и вылетела с Евро, это был бы перебор. Но МОК, изучавший дело о применении допинга российскими атлетами, принял даже не соломоново, а, откровенно говоря, мягкое решение о судьбе нашей команды на грядущей Олимпиаде в Рио-де-Жанейро.
На фоне разговоров о том, что ее могут вовсе дисквалифицировать, МОК ограничился тем, что подтвердил запрет на участие в Играх только легкоатлетической сборной.
Спортсменам, доказавшим свою непричастность к скандалу, участвовать разрешено, причем под российским флагом.
Короче говоря, жизнь продолжается, и даже понедельник уже кажется не таким уж черным, скорее сероватым — что мы, к вылетам наших футболистов не привыкли?
Болельщики должны быть довольны: нашим в Бразилии быть! У спортивных чиновников, правда, добавится головной боли: дисквалифицировали бы нашу сборную — с них взятки гладки, очередные «происки мировой закулисы». А теперь придется как-то объяснять возможные неудачи. Вероятно, все той же закулисой: мол, испортили нам психологический климат. А победы будут вопреки им же — врагам, завистникам России и Минспорта.
Спорт в России давно оказался одной из «духовных скреп», формирующих современную национальную идентичность.
Именно поэтому после ничьей с Англией у нас спортсмен стал больше, чем спортсмен; а после поражения от Уэльса встал в ряд с двумя главными бедами — дорогами и дураками.
За фанатичной любовью наших граждан к спортивным зрелищам, регулярно заканчивающимся обсуждением судеб родины и мира на федеральных каналах и в соцсетях, похоже, скрывается важная особенность национальной идентичности.
Мы — нация, привыкшая, что, когда мы побеждаем, это нормально.
В нулевые этот взгляд на самих себя особенно культивировался, причем побеждать соперников и одолевать врагов мы быстро привыкли, не преодолевая себя и обстоятельства, как было в прошлые десятилетия и века. Раньше за ценой не стояли, теперь стали расчетливее, и выходило вроде бы даже недорого. Если в спорте — то, как правило, с помощью приглашенных иностранных звезд; если на войне — то стремительной и без больших жертв. Если в экономике, то на запасах недр — выкопали, продали.
Вот и первые лица нашей страны после легендарной уже победы над голландцами в четвертьфинале Евро-2008 поспешили поздравить футбольную сборную, а на этот раз — какое совпадение — по словам Дмитрия Пескова, президент Путин даже не смотрел трансляцию матча. Футбола нет, но вы держитесь. Впрочем, президент больше любит хоккей, это всем известно.
А ведь казалось, что мы действительно научились «более лучше побеждать». Особенно два раза: в 2008 году, последовательно взяв чемпионат мира по хоккею, «Евровидение», Кубок УЕФА, голландцев и почти Тбилиси месяцем позже. И в 2014-м — проведя и выиграв Олимпиаду, а потом и присоединив Крым.
Неслучайно эти события оказались в одном ряду: спорт и политика в Третьем Риме переплетены сегодня почти так же тесно, как в первом, из истории которого к нам пришло выражение «хлеба и зрелищ», и во втором, Константинополе, где политические группировки сотни лет делились по предпочтениям на скачках.
Но ожесточенные дискуссии вокруг спортивных состязаний демонстрируют чувство, возможно, даже более глубокое, чем жадность до побед.
Массовой стала вера в чудо — как некое простое решение (или объяснение), способное радикально решить сложные проблемы (или хотя бы объяснить их). Оно объединяет апологетов действующей власти, видящих в успехах российских атлетов доказательства подъема России с колен, и ее непримиримых критиков, считающих спортивные провалы свидетельством гниения всей системы сверху донизу.
Вот, например, российские спортивные чиновники ищут и успешно находят следы мирового заговора в международных расследованиях допингового скандала. Как будто, если бы не тайные и явные враги России, все было бы хорошо и град золотых медалей сыпался на нас.
Это один из универсальных способов снятия с себя ответственности в сегодняшней России — списать собственные ошибки, непрофессионализм, а то и откровенные злоупотребления на заботу о стране, на «хотели как лучше». А тут враги вмешались...
А если наказывают, то не за то, что наделали, а за то, как любили.
Но и в противоположном углу этого спортивно-политического ринга ситуация не выглядит сильно лучше. Общим местом стало, например, предложение отменить лимит на легионеров, который взвинтил зарплаты отечественных футболистов и лишил их здоровой иностранной конкуренции. Только ведь вводили его тоже не от хорошей жизни: в начале нулевых в лучших клубах страны прозябали дешевые африканские и южноамериканские легионеры, купить которых было существенно проще, чем вырастить своих, и футбольные школы тихо умирали. Кто гарантирует, что та же история не повторится теперь, особенно в условиях экономического кризиса?
Или где гарантии, что смертью десятков некоммерческих видов спорта не закончится реализация еще одной радикальной идеи — лишить спорт всякой государственной поддержки? Звучит красиво, а на практике выглядит не лучше любого другого способа сэкономить с непредсказуемым результатом. Денег станет меньше, а вот меньше ли станет разочарованных болельщиков?
Похоже, что
самое главное, к чему мы никак не можем привыкнуть, что побеждать всегда и везде не получится.
Даже если справиться со всеми недругами и построить идеальную систему спортивной подготовки. На тему, почему это не получится, скажем, в футболе, написаны десятки серьезных научных работ, на тему хоккея ответ состоит из одного слова — Канада. Просто потому, что конкуренция слишком велика и побежденных заведомо больше, чем победителей.
В нашей дискуссии, что спортивной, что политической, слишком много абсолютизации — все или ничего, победа или смерть, хрупкое дно или зияющие высоты. Быть может, пора научиться снисходительнее относиться к результату и требовательнее к процессу его достижения? Банальная истина «главное не победа, а участие» не потеряла своей актуальности. И в спорте, и в культуре, и в жизни в целом.
