Цивилизация
Любовь к месячникам в нашей стране не переводится. Каждый раз романтики изо всех сил стараются разглядеть в них хоть что-то полезное, а прагматики изначально убеждены в том, что имеют дело с очередной показухой.
Правительство по осени организовало мощную PR-кампанию во славу частных инвесторов в целом и иностранных в частности. Сначала премьер Владимир Путин сделал это на Международном инвестиционном форуме в Сочи, затем — в Салехарде, где обсуждалось освоение газовых месторождений Ямала, потом последовал форум «Россия зовет!». И, наконец, на заседании комиссии по иностранным инвестициям. Получился эдакий инвестиционный месячник единения государства и бизнеса. Им осталось взяться за руки и дружно заняться ликвидацией последствий кризиса.
Конечно, многие комментаторы отметили, что
переход на дружелюбную риторику со стороны государства в адрес частного бизнеса совпал с падением в России производства, более глубоким, чем в других странах «большой двадцатки». С сохранением инфляции на уровне, более высоком, чем у многих наших соседей, с дефицитом бюджета и т. п.
Да и название форума «Россия зовет!» подозрительно напоминает лозунг Великой Отечественной: «Родина-мать зовет!». Неужели это – «оговорка по Фрейду»? И все так кисло?
Дело совсем не в том, что кризис показал, что строить модель экономического развития страны в расчете на продажу за рубеж сырья недальновидно – нельзя ссориться со своим покупателем, не наращивая конкурентоспособность своей ключевой добывающей отрасли, не повышая качество услуг, которые позволили бы привязывать покупателя к себе.
«Правительство России стремится быть в постоянном контакте с предпринимателями – и с нашими, отечественными, и с зарубежными. За прошедшее время нам вместе удалось многое сделать для улучшения инвестиционного и налогового климата, для снятия административных барьеров, реализовать сотни успешных проектов. Мы открыты для продолжения такого взаимовыгодного диалога и сотрудничества, — убеждал Владимир Путин. — Россия останется рыночной экономикой. Возврата к прошлому не будет». А министр финансов Алексей Кудрин и глава Минэкономразвития Эльвира Набиуллина вслед за премьером в очередной раз твердо заявляли о необходимости постепенного выхода государства из экономики. Халва, халва, халва…
Беда в том, что никто еще не забыл, во что выливался в последние годы государственный «постоянный контакт с предпринимателями».
В одном из социологических опросов, опубликованном в докладе Общественной палаты, на вопрос, как власть относится к бизнесу, 55% опрошенных уверенно заявили — «как к «кошельку»!»; 26% — как к младшему партнеру; по 15% — как к локомотиву экономики и как к конкуренту; 9% — как к питательной почве для криминала; и только 8% — как к равноправному партнеру.
(Можно было отметить два ответа одним респондентом.) То есть бизнес как раз «взаимовыгодного диалога» от властей так до сих пор и не дождался…
Владимир Путин напомнил было о том, как все начиналось: «антикризисная программа» запускалась с колес, правительство было вынуждено брать на себя ответственность и риски бизнеса, выполняло работу, мягко говоря, за не очень эффективный менеджмент. То есть и отдельные правительственные чиновники, и отдельные бизнесмены оказались как-то «не очень», а вот те, кто возглавлял процесс, — они были, как всегда, на высоте: брали на себя и ответственность, и риски, и работу… Однако вертикаль власти на то и вертикаль, что ответственность располагается на самом верху.
Показательной получилась презентация премьера в Салехарде. С одной стороны, на высшем государственном уровне была признана благотворность международного сотрудничества и была поставлена серьезная экономическая задача – создание нового крупного углеводородного центра в России. Правительство посулило еще налоговые льготы и участие государства в создании инфраструктуры. Ну просто живи да радуйся. Неужели бизнес останется глухим на таком сеансе неслыханной щедрости?!
Более того, не успел Владимир Путин озвучить идею строительства на Ямале завода по сжиженному газу, как тут же «Газпром» заявил об еще более грандиозных планах строительства аж трех заводов: в Мурманской области, на Ямале и в районе Владивостока. В настоящее время в России есть только один завод по сжижению природного газа (СПГ) – на Сахалине в рамках проекта «Сахалин-2».
Сам по себе упор на сжиженный газ – это очень важный сигнал рынку: после многих лет борьбы за трубопроводы, которые в период растущих цен на нефть и газ позволяли громко щелкать задвижками, «Газпром» отныне готов сменить латы воина на лоток торговца и поставлять сжиженный газ куда изволите. Это уже изворотливость продавца, а не игры в монополию.
Не исключено, что строительство завода по производству СПГ на Ямале окажется в противоречии с планами по сооружению газопроводов Nord Stream, South Stream и Blue Stream-2, так как их будет нечем заполнять. В этом случае может быть признана ошибочность «трубопроводной» политики последних лет и, чего доброго, произойдет отказ от нее ради сжиженного газа, а значит, мобильности и повышения конкурентоспособности. Хотя бы изредка ошибки стоит не усугублять, а исправлять!
Иногда, правда, складывалось ощущение, что высшие российские чиновники обращаются не по адресу. Напомним, что в совещании в Салехарде приняли участие руководители американской ExxonMobil, норвежской StatoilHydro, итальянской Eni, японской Mitsui, французской Total и других ведущих мировых нефтегазовых компаний. И вот именно им премьер решил объяснить, что имеющиеся у России запасы газа «будут сокращать волатильность на мировых энергетических рынках» и способствовать повышению энергетической стабильности.
«Я считаю, основная ценность запасов Ямала в том, что они могут сыграть роль стабилизатора на мировых рынках природного газа», — отметил Путин, словно не замечая, что он выступает не на «восьмерке» и даже не «двадцатке» и перед ним совсем другая целевая аудитория!
Зачем корпорациям такой центр стабильности, который означает рост предложения и сбивает цены? Корпорациям, чтобы заработать, нужна стабильность контрактов, а не стабильность рынков!
Однако именно им было сказано, что «сотрудничество должно быть стабильным и долгосрочным». Как будто нефтегазовые гиганты, заключающие обычно контракты на 40–50 лет, подрывают это самое долгосрочное и стабильное сотрудничество…
В свою очередь, министр энергетики Сергей Шматко конкретизировал основные требования к иностранным партнерам: желающие работать на Ямале должны делиться технологиями, предоставить свою маркетинговую и логистическую инфраструктуру для вывода сырья на рынок и обеспечить доступ российских партнеров к активам на территории иностранных государств. Ну, что касается технологий или логистики, то в случае если российские компании оказываются акционерами проектов на Ямале, как от них можно утаить соответствующие технологии или не использовать инфраструктуру? Себе во вред, что ли?
Что касается доступа к активам, то это – предмет отдельного разговора. В этом случае предлагается обсуждать не привлечение наиболее продвинутого в технологическом отношении стратегического партнера, а того, кто может заплатить калым. Такой бартер возможен скорее в исключительных случаях, а у нас его все время пытаются сделать обязательным условием допуска партнеров к недрам. Неслучайно ментально близкий батька Лукашенко недавно заговорил теми же словами: «Я тогда говорил Путину: вы нам даете месторождения на 10 миллиардов кубометров газа, а мы – отдаем вам энное количество «Белтрансгаза». Добавляете еще – мы отдаем вам эту трубу. Хорошее предложение, но ответа нет до сих пор». Вот он, наш славянский «баш на баш» вместо живых денег.
Недавно французская энергетическая компания Electricite de France (EDF), госоператор атомных электростанций, объявила конкурс по продаже своего британского подразделения. Любой желающий может заплатить четыре миллиарда евро безо всяких «обменов активами». В планах французской компании также продажа части акций своего подразделения RTE, оператора электросетей Франции. Кстати, в мае текущего года EDF уже продала 20% акций British Energy компании Centrica, крупнейшему поставщику газа в Великобритании. Сумма сделки составила 2,6 миллиарда евро. Помнится, именно эту компанию пресса «сватала» «Газпрому», который жаловался, что его не пускают в Европу, и одновременно заявлял, что он и не думал там ничего покупать… И что же – приглашать теперь EDF для разработки месторождений?!
Поскольку привлечение иностранных инвестиций у многих ассоциируется с соглашениями о разделе продукции, это тема незамедлительно всплыла в комментариях СМИ. По мере продвижения сахалинских проектов становится все труднее не верить своим глазам… Мелькают сообщения о вводе завода сжиженного газа, который обеспечивает России 5% мирового рынка, о $12 млрд заказов российским подрядчикам только в рамках проекта «Сахалин-2», о порядка $40 млрд инвестиций, вложенных в Сахалин, о том, что преобразована инфраструктура острова и т. д., и т. п.
Однако предубеждение против СРП, твердо вбитое в головы, чрезвычайно устойчиво. И эксперты по-настоящему изумили. Очевидно, многие из них стали зомби после PR-войн прошлых лет.
Одни, не замечая абсурдности своих утверждений, твердили про «колониальные» условия, на которых в 90-х годах прошлого века подписывались соглашения с западными энергокомпаниями. Следуя этой логике – поскольку в трех подписанных СРП, о которых, очевидно, идет речь, акционерами являются три госкомпании («Газпром», «Роснефть» и «Зарубежнефть») – именно они и есть те самые колонизаторы собственной страны (ведь в самих соглашениях не меняли ни запятой)?! Другие уверяли, что «риски иностранных компаний на Сахалине были связаны с СРП, а на Ямале их участие, вероятнее всего, будет реализовано на основе СП». Хотя противопоставлять СП и СРП попросту нелепо: на том же «Сахалине-2» именно СП – «Сахалин Энерджи» с успехом реализует проект на условиях СРП.
«Мы хорошо понимали, как обманчива вера во всемогущество государства, насколько иллюзорны надежды на то, что за счет тотального вмешательства в экономику можно все наладить и расставить по полочкам», — говорил Путин. Как будто еще год назад официальные государственные глашатаи не уверяли всех, как это замечательно, что «государство возвращается в экономику», а иностранных инвесторов не вытесняли из страны под лозунгом «Россия демонстрирует, как она умеет отстаивать свои национальные интересы»…
Кризис отрезвил, но не заставил признать ошибки. Оказывается, именно власти все это время спасали положение… И вот теперь ее представители говорят про государство, нарастившее присутствие в экономике в период кризиса.
Однако наращивание доли государства в собственности происходило задолго до кризиса: «дело ЮКОСа» – это 2003 год, а «сахалинский скандал» — это 2006-й. А ведь кроме того было еще множество других больших и малых случаев «ползучей национализации», которую отдельные энтузиасты, помнится, предложили называть «бархатной реприватизацией»…
Именно такая экономическая политика подорвала доверие бизнеса к власти, подчеркнула условность частной собственности в стране и автоматически превратила значительную часть бизнеса во временщиков. Тем самым разрушив адаптивные возможности экономики страны накануне кризиса.
В результате разговор на инвестиционном месячнике получился беспредметным: помимо заявлений о нашем ресурсном потенциале и обещания новых налоговых льгот, инвесторы так и не услышали от властей ни анализа решений предшествующего периода, ни про возможную форму контрактных взаимоотношений государства и бизнеса, ни про судебную систему и защиту прав частной собственности, ни про ответственность государства или систему управления проектами… Т. е. с ведущими мировыми компаниями говорили, как с мелкими спекулянтами: тебе дают – хватай и беги! И одновременно призывали к стабильным отношениям.
В книге блестящего знатока экономической истории России времен НЭПа Юрия Голанда приводится поучительная записка Г. Чичерина во время подготовки к конференции в Генуе (1922 год): «В одном из моих интервью я говорил о концессиях: стол с яствами накрыт, но гости почему-то не идут. Иностранная печать ответила: если стол накрыть в разбойничьей берлоге, никто туда не пойдет, ибо будет уверен, что его там ограбят или убьют».
