Цивилизация
Однако, в отличие от посланий, к примеру, президента Ельцина, дальнейшее изложение было посвящено отнюдь не вехам и трудностям на пути достижении этого райского состояния, а решению задачи, так сказать, промежуточной, первоначальной на это длинной дистанции. Задачи превращения России в Сильную Державу.
Сильная держава — для России это категорический императив, согласно авторитетной российской историософской традиции, к которой Владимир Путин определенно и однозначно в своем послании примкнул. В противном случае в России наступает смута и хаос. На языке Путина — «угроза территориальной целостности».
Впрочем, понятие «сильная держава» Путин трактует современно и весьма либерально. Это страна, прежде всего, с мощным экономическим фундаментом, конкурентоспособная на мировых рынках, способная противостоять не только прямым угрозам, но и вызовам ожесточенной экономической и политической конкуренции, царящей в глобальном, но от того отнюдь не вегитарианском мире.
Ударным местом послания, безусловно, стала амбициозная задача, прямо декларированная президентом, которая и станет конкретным, фактическим мерилом успеха или неудачи в продвижении по пути к сильному государству. Задача удвоения отечественного ВВП в течение 10 лет.
Если речь идет о десятилетии с начала нового века и правления Владимира Путина, то в ближайшие семь лет России предстоит увеличить объем валового продукта на 80% по отношению к уровню 1999 года или на 65% по отношению к нынешнему (рост ВВП за последние три года составил, как отметил сам Путин, 20%). Это значит, что российской экономике необходимо расти не меньше, чем на 8% в год.
Амбициозная и масштабная задача президента не является просто красивой цифрой. Во всяком случае не только ею. Это заявка на определенный стратегический выбор в текущей экономической, внутренней, а вполне вероятно, и кадровой политике.
Последние полтора года — достаточно печальные с точки зрения эффективности решения текущих структурных экономических задач — в российской экономической власти и экспертном сообществе шла напряженная полемика между сторонниками ускоренного роста и структурных реформ. Первые считали, что рост — главный показатель развития и успеха нации. Вторые — что структура сегодняшнего роста опирается на экспорт сырья и продукции первичной переработки, стимулирование такого роста даст краткосрочный эффект, приведет к дальнейшей чеболизации экономики, а потому более насущной задачей является не ускоренный рост, но, напротив, структурный маневр — глубокие инфраструктурные реформы, которые только и могут обеспечить гибкость экономики и общества, необходимые для глобального успеха в конкуренции XXI века.
Владимир Путин однозначно встал на точку зрения «ростофилов». А «структуралистам» дал прямую отповедь: «Реформы ради реформы обществу не нужны».
Против «структуралистов» во многом были направлены и оглашенные Путиным цифры роста российского экспорта и различных секторов промышленности за последние три года. Так, отметил президент, экспорт нефти увеличился за это время всего на 18%. А экспорт машин и оборудования — на 70%. Отрасли же «новой экономики» росли на 20–30% в год (правда, не экспортируясь особо). Пассаж заключался пафосным и принципиальным выводом: «Сбалансированный рост возможен».
С подбором цифр и тем, следует ли из них столь определенно сделанный вывод, можно спорить. Но не суть важно. Важно, что выбор сделан. Точнее — продекларирован.
И дай-то Бог. Вопрос, собственно, заключается только в том, каким способом амбициозная цель может быть достигнута.
По мнению большинства экономических экспертов и аналитиков, для достижения 8% роста экономики мало одного желания, даже самого горячего, со стороны самого консолидированного общества. Необходим некоторый реальный ресурс, обеспечивающий ускоренное развитие. Так, в Китае таковым ресурсом стал избыток негородского бедного населения, определивший дешевизну труда, в совокупности с некоторыми другими историческими обстоятельствами (дисциплинированность элит и пр.).
Помимо призыва к консолидации, прозвучавшего за час президентской речи не менее четырех раз, никаких внятных намеков на имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы ускоренного роста послание, кажется, не содержит. Ну разве лишь традиционный призыв к ограничению расходов и роста тарифов естественных монополий. Последний тезис — один из любимых коньков экономического советника президента Андрея Илларионова. И его рука вообще чувствуется в послании — и в оценке качества экономического роста последних двух лет, обеспеченного «в первую очередь благоприятной конъюнктурой мирового рынка», и в этом пассаже о монополиях.
Пожалуй, еще одним неявным рецептом ускорения роста, проглянувшем в послании, может стать объявленная Путиным в качестве приоритета модернизация оборонного комплекса. Действительно, если доходы от сырьевого экспорта пускать на государственное финансирование перевооружения, то это даст внушительную прибавку ВВП и улучшит формальные показатели структуры роста. Но это как раз тот сценарий, которого особо опасались «структуралисты», отбивавшиеся в течение последнего года от попыток правых консерваторов объявить рост мерилом всех вещей.
Послание президента, как обычно, внутренне логично, звучит убедительно, а в некоторых формулировках — и весьма изящно. Особенно же — опять-таки традиционно — удается авторам и самому президенту прочувствованное описание стратегических целей. Проблема, однако, в том, что вся чертовщина заключена в деталях — в механизмах и технологиях достижения этих целей. И здесь российская политическая система в целом и государственная власть, в частности, остаются, как о том свидетельствует опыт всех четырех путинских посланий, нетехнологичными и малоэффективными.
