Черная подкова

Раз в Ростове-на-Дону встретил тему я одну — это если слегка перефразировать Игоря Иртеньева. А если совсем не перефразировать, то продолжение вполне подходит к «случаю Яковенко» (цитирую по памяти): «Ой ты, конь мой вороной, черная подкова, уноси меня, родной, быстро из Ростова!».

С конем-самолетом все просто, а вот кой черт подвиг Павла Яковенко на этот более чем странный визит в город на Дону, я не совсем понимаю. Впрочем, если у черта фамилия Червиченко, то ясности никакой и быть не может.

И все же… Зачем без разведки ехать в проблемный клуб сразу со всеми помощниками? Неужели гарантии были столь надежные, что они давали возможность осуществлять рекогносцировку сразу всем штабом? Или гарантии давали одни люди, а подтверждали (или не подтверждали) их совсем другие?

Павел Яковенко был загадочным футболистом, но тренерская его судьба еще более загадочна. Как футболиста его недооценили, недосмотрели, недолюбили. Он был игроком редчайшей породы даже в том созвездии середины 80-х — шаг в полтора метра, на мяч не смотрит, всех видит. Такой посадкой обладали единицы, и если эталоном футбольной стати считать Беккенбауэра, то Паша Яковенко в те же двадцать лет был не хуже.

Он не просто мог — он должен был стать звездой мирового класса. Его элементарно не успели разглядеть, чему и сам футболист, похоже, поспособствовал. К тому же, похоже, попал не в свое время. Надо было или чуть раньше, или чуть позже. Лобановский видел в нем, как мне кажется, свое недоигранное, Яковенко был близок к его идеалу конструктора, но в любимчиках Павел вроде бы не ходил, а предъявляемые к нему требования всегда были высочайшие. Соответствовать им простой смертный вряд ли смог бы.

Это стремление к идеалу и трагическая невозможность его достижения наложили отпечаток на всю игроцкую карьеру Яковенко и тяжким бременем легли на карьеру тренерскую. Думаю, что о высоких философских материях он не задумывался, однако же судьба предлагала ему именно крайние варианты. Яковенко раз за разом попадал (по крайней мере в России) в ситуации абсолютно безнадежные, порой блистательно из них выбирался, однако же это было очень далеко от магистральных путей. Почти забытый, невесть с чего возникший и невесть куда пропавший «Уралан», «Химки», откуда его попросили, «Кубань», где произошло то же самое.

Чего-то со всеми тренируемыми им клубами он достигал, но дальше начиналась совсем другая история, в которой не было места никаким иллюзиям: Яковенко устремлялся в такие выси, что руководству было легче от него избавиться, нежели пытаться поддержать и соответствовать. Конфликт возникал практически на ровном месте и обусловлен был, как правило, не результатом, а вдруг обнажившимися глубинными противоречиями. Обнажал их сам Павел Яковенко.

Трудный характер, нежелание (либо неумение) вести себя сообразно правилам в этом хождении по кругу не самое главное. Тут все серьезнее.

Он по-прежнему «ведется» на самые опасные предложения. Он интересен и востребован. Но, в отличие от прошлых лет, сразу забирает круто. Почти по максимуму. Поэтому в Ростове почти сразу же возникла патовая ситуация. Он там за шесть дней прошел полсезона.

А дальше был и конь вороной, и черная подкова.