Цивилизация
Доклад главы Генеральной прокуратуры Юрия Чайки, с которым тот выступит в Совете федерации в ближайшие дни, оказался далек от оптимизма. В четверг информагентства распространили выдержки из документа, поступившего в аппарат верхней палаты.
Цифры врут
Генпрокуратура признает, что при расследовании преступлений правоохранительными органами фальсификации имеют «массовый» характер, что приводит к тому, что «в объективность уголовно-правовой статистики уже никто не верит».
Проверка в 80 из 83 регионов выявила «факты откровенного манипулирования данными статистики» во всех из них, и это были как «фальсификации данных первичного учета», так и «грубейшие случаи искажении статистической отчетности» ради «приукрашивания реальной картины состояния преступности». Насколько эти факты принимались во внимание при составлении самого доклада генпрокурора, не указывается.
Цифры, которые приводит Чайка, не слишком оптимистичны. На 1,3% снизилась общая раскрываемость преступлений. Сокрытых преступлений хоть и стало, по официальной статистике, меньше на 11,8% (136,4 тыс.), их доля от общего числа зарегистрированных преступлений составляет прежние 5%. Только сокрытых убийств в 2010 году прокурорами было выявлено 230, отмечает Чайка.
Плохо с коррупцией
Факты коррупции в 2010 году также расследовались хуже, признает Чайка, хотя число таких преступлений и снизилось официально.
Были зарегистрированы 40,6 тыс. преступлений «против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления», что на 12,2% меньше, чем годом ранее. В минувшем году Следственный комитет при прокуратуре возбудил 13,5 тыс. уголовных дел по фактам коррупции и отказался проводить расследование в 21,5 тыс. случаев. Но за год количество расследованных дел о взяточничестве сократилось на 2%, о злоупотреблении должностными полномочиями — почти на 6%. Незначительно возросло число расследованных дел о коммерческом подкупе.
В производстве следователей находилось 18 тыс. уголовных коррупционных дел, но расследование было завершено менее чем по половине случаев. В суд были направлены 7,3 тыс. уголовных дел, в том числе 2,4 тыс. о даче взятки, 1,4 тыс. о получении взятки, а также 1,1 тыс. о мошенничестве. По другим «коррупционным» статьям в суд были направлены еще 2,2 тыс. дел. С негативной оценкой Чайки согласен председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов.
«По этой статистике, большая часть коррупционеров — врачи, учителя, низовые милиционеры, лишь 3% таможенников. Дел, где фигурируют суммы свыше 1 млн рублей, всего-то около сотни», — заметил он «Газете.Ru».
Коррупция является системообразующей для российского государства, вокруг нее складывается «рыночный консенсус», поскольку ее объемы составляют «до одной трети ВВП», ссылается эксперт на данные Transparency International.
«Генпрокуратура обоснованно может сейчас отыгрываться на Следственном комитете, — продолжает Кабанов. — Но необходимо понимать, что следователи — как охотничьи собаки, они должны понимать, на кого можно лаять, а на кого нельзя. Если они этого не понимают, их выбраковывают». К тому же у следователей зачастую просто нет возможности довести дело до конца, поскольку Россией статья 20 Конвенции ООН против коррупции, которая определяет такое понятие как «незаконное обогащение», так и не ратифицирована. «Взятка» и «незаконное обогащение» как наличие активов постоянной коррупционной деятельности — вот основные доказательства в коррупционных разбирательствах», — говорит эксперт.
Рост экстремизма
Чайка признал, что коррупция помимо прочего еще и способствует распространению экстремизма. «Серьезным фактором, формирующим предпосылки для формирования и распространения экстремистской идеологии, остается коррупция в органах государственной и муниципальной власти, правоохранительной системе», — отмечается в докладе с очевидной ссылкой на историю с «приморскими партизанами» и погромом на Манежной площади в Москве.
Столкновения в центре столицы 11 декабря прошлого года, как подтвердили прокурорские проверки, были фактически спровоцированы «бездействием правоохранительных органов», говорится в докладе.
Было установлено, что «органы внутренних дел явно недооценили степень угроз и не предприняли необходимых мер по недопущению беспорядков», утверждает Чайка: «Не проявили должной активности и органы ФСБ. Правоохранительные органы действовали разрозненно и малоэффективно».
Разгул экстремизма поставил под угрозу безопасность общества и государства, приходит к выводу Чайка.
Наиболее активно работа ведется для пресечения распространения экстремистской, в том числе радикальной националистической, идеологии в сети интернет, говорится в докладе. Но общая профилактика экстремизма не приносит необходимых результатов — «условия разрастания экстремистских настроений», как это называется в докладе, не изменены. «В связи с чем оперативную обстановку в сфере противодействия экстремизму нельзя назвать стабильной и прогнозируемой», — считает Чайка.
Генпрокурор считает необходимым усилить уголовную ответственность за разжигание межэтнических и религиозных конфликтов, отнеся эти деяния не к преступлениям средней и небольшой тяжести, как сейчас прописано в Уголовном кодексе, а к тяжким.
Всего за 2010 год были зафиксированы 656 преступлений по «экстремистским» статьям УК, что на 19,7% больше, чем в прошлый отчетный период. Раскрываемость этих преступлений, однако, можно сделать вывод из доклада, весьма высокая: 632 случая считаются раскрытыми, причем в 609 случаях уголовные дела уже находятся в суде.
При этом экстремизм становится в большей степени уделом одиночек. Число преступлений, совершенных участниками организованных групп, сократилось на 14,8% и составило 104, но выявить участников этих групп в 2010 году удалось с большим успехом. Был арестован 101 человек, что более чем на четверть больше, чем годом ранее.
Официальная статистика преступлений по мотивам ненависти, однако, говорит о снижении числа таких преступлений — всего 18 за минувший год.
Претензии к ФАС
Генеральная прокуратура присмотрелась и к выполнению закона при госзакупках, чья судьба стала предметом редкого по нынешним временам общественного обсуждения. Среди обнаруженных нарушителей отличились Минздравсоцразвития, Росавтодор, Роскосмос и Федеральная антимонопольная служба — главный разработчик нынешней системы электронных торгов.
«Нарушения закона выявлялись практически на всех стадиях закупочной деятельности», — отмечает Чайка. В связи с этим у генпрокуратуры есть претензии к ФАС по вопросам контроля в сфере размещения госзаказов. По ведомству Игоря Артемьева «при наличии оснований ФАС России и ее территориальными органами дела об административном правонарушении не возбуждались, виновные лица к установленной законом ответственности не привлекались». Административные производства по нарушениям в сфере госзаказов в большинстве своем прекращались (в 2008 году в 74% случаев, в 2009 году — в 69%).
Представление Генпрокуратуры в адрес ФАС было обнародовано на фоне конфликта между Минэкономразвития и ФАС по поводу контроля за системой госзакупок. Поручение реформировать систему госзакупок дал правительству президент Дмитрий Медведев в ходе прошлогоднего послания Федеральному собранию. Президент раскритиковал действующий закон о госзакупках. По его словам, сейчас нецелевые расходы при госзакупках, включая прямое воровство и «откаты», составляют не менее 1 трлн рублей в год.
Новый вариант закона о госзакупках с учетом требований инновационного развития экономики Медведев поручал разработать до 1 апреля. Профильные ведомства несколько месяцев обсуждали два конкурирующих документа. МЭР предложило концепцию закона «О федеральной контрактной системе» (ФКС), разработанную Высшей школой экономики. Другое профильное ведомство — Федеральная антимонопольная служба — настаивало на поправках в действующий 94-й закон о госзаказе.
После заседания президиума правительства 31 марта глава МЭР Эльвира Набиуллина сообщила, что компромисс был найден. Министерству было поручено ко второму чтению законопроекта в Госдуме дополнительно обсудить два наиболее спорных положения законопроекта о ФКС. Это возможность введения предквалификации участников торгов и право госзаказчика в одностороннем порядке расторгать контракт.
ФАС категорически не согласна с тем, чтобы чиновник с помощью «предварительной квалификации» допускал к торгам любых поставщиков по критерию репутации, и не дает согласия и на то, чтобы вместо аукциона чиновник договаривался о размещении госзаказа на «конкурентных переговорах».
«В противном случае вместо честных торгов чиновник будет размещать госзаказ за столом в ресторане вместе с потенциальным исполнителем госзаказа», — иронизируют в ФАС, называя предложения «коррупционными практиками».
Но расхождение между ФАС и МЭР перестало быть «идеологическим». «Предварительная квалификация потенциальных исполнителей госзаказа, например по линии научно-исследовательских работ, могла бы быть», — пояснял ранее «Газете.Ru» заместитель главы ФАС Андрей Цариковский.
Но антимонопольное ведомство не готово давать министерствам возможность расторгать госконтракты в одностороннем порядке. ФАС поддерживают исполнители госзаказа. «Право на расторжение контракта по инициативе госзаказчика даст повод чиновнику придраться, например, к тому, что трактор, который куплен по госзаказу, покрылся дорожной пылью, и передать госзаказ «своему» исполнителю», — негодует и руководитель Партнерства профессионалов госзаказа (объединяет 400 компаний) Екатерина Лезина.
В МЭР, тем не менее, полагают, что ФАС проиграла. Контролировать исполнение госзаказа будет созданный в министерстве департамент, его возглавила помощник министра Ольга Анчишкина. В ФАС от комментариев отказались, сообщив, что ранее уже отреагировали на представление Генпрокуратуры «по всем пунктам». Но, как именно отреагировали, сообщать отказываются до 27 апреля, до отчета Чайки перед сенаторами.
Не удовлетворила Генпрокуратуру и активность федеральных парламентариев. Из 20 тыс. запросов со стороны законодателей лишь 14% были признаны обоснованными, хотя они обращались в Генпрокуратуру на 23% чаще. Депутаты Госдумы и сенаторы, таким образом, оказались менее плодотворными жалобщиками, чем российские граждане в целом. Из 1,92 млн жалоб обоснованными была признана каждая пятая, или 390,6 тыс. обращений.
