Цивилизация
Талантливый публицист и пламенный оппозиционер Юлия Латынина написала новый, третий по счету, роман про перестрелки феодалов в вымышленной кавказской республике Северная Авария. Книгу «Не время для славы» можно читать как политический триллер, злой фельетон или юмористический трактат. А можно просто радоваться тому, насколько разнообразной может быть увлеченная женщина, два десятка лет разрабатывающая один и тот же искренне любимый сюжет.
На этом пути автор перекидала кучу тонн разномастной породы, схем, характеров и жанров. Извлеченный радий складывался все в тот же паззл: благородный бандит, нечаянно попавший на войну цивилизованной армады с наивными дикарями, встает на сторону последних. По ходу дела высокомерные колонизаторы, ведомые не меньшим харизматиком, почти объегоривают дикарей, но те в последний момент изворачиваются, отковывают инструмент с винтом и опрокидывают супостата. Бандит при этом может быть бандитом, чиновником, землянином, заблудившимся на чужой планете, варваром при дворе императора, следователем по особо важным делам, олигархом или правоверным авторитетом — не суть важно. Важно, что у него трудноописуемые глаза (тут Латынина, как правило, прибегает к невероятным сравнениям типа «цвета котла с кипящим молоком» или «цвета жидкого азота»), походка хищника, постоянная боеготовность и жизнь по понятиям.
И бабам такие ужас как нравятся.
Сначала Латынина сочиняла про это фантастику. Одни называли «Вейский цикл» Адамом Смитом, писанным тушью на рисовой бумаге, другие — лучшим, что породил постсоветский фикшн. С обеими версиями спорить можно, но не нужно.
Потом Латынина уложила любимую тему в классово близкое ложе криминального романа. Цикл про Сазана, на мой взгляд, является самым недооцененным детищем автора: простым, как правда, и столь же сильным. Но то ли Юлия Леонидовна его стесняется, как грехов молодости, то ли ей лень вписываться в возможные разборки издателей серии «Бандит». Оттого часть книжек (писанных, невесть почему, под псевдонимом «Е. Климович» и сопровожденных портретом писательницы, превращенной в мужчину угрюмым фотошопом) была переиздана под другим именем и другими названиями, а другая часть — не была. Даже в последние годы, когда творческое наследие Латыниной с размахом осваивали крупнейшие издательства страны.
Потому поздние подвиги благородного разбойника Сазана хорошо известны, а ранние — плохо. Жалко: именно на первые повести легла четкая печать времени кооперативов, коммерческих ларьков и прочего раннеельцинского быта. Затем антураж, в котором существует Сазан, пришел к более или менее современному состоянию, так что историографического восторга «Разбор полетов» или «Саранча» не вызывают.
Тут настал черед экономического триллера, созданного лично Латыниной и прошедшего в ее руках полный жизненный цикл: от переходного «Стального короля» к вершинной «Охоте на изюбря» и разболтанно-публицистической «Промзоне».
Потом Юлия Леонидовна выдала штуку посильнее татьяноларинской.
Она ударилась в дамский роман. Видать, потому, что других жанров на обозримой территории не осталось. Или потому, что очень хотелось попробовать. Попробовала. «Ничья» вышла ублюдочком: и бизнесовых петель слишком много, и героиню в итоге толстый папик сгубил (а нечего было девице от бандита отказываться) — ну какой же это дамский роман? Зато вторая попытка вышла настолько образцовой, что я по ходу чтения пару раз тяжело задумывался над тем, а зачем я это читаю. Назывался образец, натурально, строкой из мультика и повествовал про невинную девочку, которая вернулась из прекрасной заграницы в страшную Рашку, чтобы услышать последний вздох отца, узнать, что вместо наследства ей грозит не то шиш, не то пуля, впасть в истерику, выпасть из нее в объятия — кого? — правильно, благородного бандита, на пару с ним всех победить и закатить мегасвадьбу.
Тут свободные жанры совсем кончились, и после короткого размышления Латынина решила больше не выпендриваться, а просто расписывать новогазетные колонки до книжных размеров.
Результатом такого подхода стали не сборники статей и не постмодернистские новоделы, а освященные вековой традицией памфлеты. Не в смысле Мэлора Стуруа, а в смысле Поля-Луи Курье или энциклопедического словаря (злободневное публицистическое произведение, цель и пафос которого — конкретное гражданское, преимущественно социально-политическое обличение, нередко сочетается с художественной сатирой).
Решение оказалось логичным и удачным. Правда, первый блин, «Джаханнам» (про чеченцев, решивших с помощью взрыва НПЗ отравить полумиллионный дальневосточный город), вышел слишком эпическим и утяжеленным технологическими подробностями. Сказывалось наследие «Изюбря».
Зато второй заход стал таким удачным, что повторился — раз и еще раз.
За четыре года Латынина написала три романа про то, что Кавказ — это особый и по-своему прекрасный мир, феодальная власть в котором безнадежно изуродована совком и федеральным протекционизмом, московские чиновники еще большие воры, а все честные люди вынуждены браться за оружие, чтобы биться с шайтанами-кяфирами. Вернее, про честного москвича, который приезжает в республику Северная Авария-Дарго (литературный псевдоним Дагестана с легким заходом в Чечню), сводит дружбу с местным благородным бандитом — и тут сразу все начинают стрелять с обеих рук и швырять «хаттабки».
Первым вышел «Ниязбек» — роман про честного федерального чиновника, который отсидел в зиндане, был освобожден благородным бандитом Ниязбеком и годы спустя вернулся в Северную Аварию полпредом президента, чтобы навести порядок рука об руку с заглавным героем. А заодно ответить на непростые вызовы времени типа многомиллионных взяток, драк министра с вице-спикером, ментовского беспредела и крышевания боевиков чекистами.
Год спустя Латынина написала «Землю войны» — почти что кальку с «Ниязбека». Поводом для клонирования стало, видимо, нормальное для женщины недовольство мрачной концовкой предыдущей книги (ни торжеств, ни мегасвадьбы — сплошные трупы), подстегиваемое желанием показать народу и власти возможность позитивного и, главное, традиционного финала при тех же вводных. Оказывается, все просто. Герой «Ниязбека», честный московский чиновник, предал экстремального друга-мусульманина, чем погубил все на свете и себя в том числе. А герой «Земли войны», честный московский чиновник, не предал экстремального друга-мусульманина, а, наоборот, взял автомат и встал с другом-мусульманином локоть к локтю против продажных федералов и злых чеченов, чем спас все на свете и себя в том числе. Этим принципиальные различия между «Ниязбеком» и «Землей войны» были исчерпаны — как, казалось бы, и сюжетный потенциал Северной Аварии-Дарго.
Вероятно, этого не исключала и сама писательница, которая вдруг вернулась в фантастику.
Полтора года назад вышел ее роман «Нелюдь» — про космического террориста, предателя рода человеческого, которого ловит блестящий оперативник, беспощадный к врагам рейха и их пособникам настолько, что читателю долгое время не удается понять, которому из героев книжка обязана заголовком. Гэбист перевербовывает злодея, берет его на короткий поводок и отправляет со спецзаданием, итогом которого должно стать окончательное обезвраживание человечества. И тут начинаются сюжетные перевертыши: злодеи оказываются зайчиками, потом опять злодеями, потом их сносят в компост, потом они возносятся и откусывают голову врагам, которые, в свою очередь, тоже оказываются зайчиками. Финиш вполне стандартный: благородный бандит встает на сторону дикарей, безнадежно бьющихся, ну, и так далее. Попутно Латынина, между прочим изящно, хоть и зверовато, решила самую расчесанную на тот момент проблему преемника.
Книжка удалась — а автор, похоже, сообразила, что фантастика фантастикой, но на политэкономтриллерной поляне подобная акробатика ролей, масок и непреходящих ценностей будет смотреться вообще здорово. И появился «Не время для славы» — третий и самый пухлый роман про Аварию, в котором давешний чиновник, ставший топ-менеджером западной фирмы, против воли возвращается к давешнему экстремальному другу-мусульманину, чтобы подготовить многомиллиардный газоперерабатывающий проект — и впадает, куда деваться, в стрельбу и истинную веру. Потому что друг-мусульманин и его брат-президент за успех проекта готовы срезать все головы (как минимум уши) республики и страны, головы с такими планами не согласны, кремлевские упыри, как обычно, нагнетают — и тут начинаются сюжетные перевертыши. Злодеи оказываются зайчиками, потом опять злодеями, потом их сносят в компост (в общем, см. абзацем выше).
Назвать мичуринский эксперимент совсем удачным тяжеловато: все-таки на большом объеме сюжетные кульбиты работают хуже, тем более что объем нагоняется швейковскими методами: а вот был еще случай с паном Вондрчком.
Только у Гашека пан Вондрчек выводился из сюжета в худшем случае пинком, а у Латыниной — в лучшем случае выстрелом в затылок. И дело даже не в том, что нас пугают, а нам не страшно, и не в истерическом хихикании, когда, здрасьте, этот тоже (сейчас будет цитата) «откинул окровавленный рот». А в том, что английская версия «Ниязбека», три года назад опубликованная в сборнике «War and Peace», занимала 50 страниц — и в это пространство, говорят, авторский замысел улегся всеми извивами сюжета и сочными деталями. Куда более объемные сиквелы, есть такое подозрение, уместились бы страниц в 60–70.
Впрочем, и неудачей «Не время…» назвать нельзя. Потому что очень интересно и дико смешно. Культивируемое автором раблезианство, конечно, срабатывает (Латынина любит описывать интимные сцены в стилистике Баттхеда, пересказывающего «Цветы сливы в золотой вазе», а драки у нее выходят готовым синопсисом короткометражки «Самогонщики-2»). Но нечаянные достижения оказываются более весомыми.
Создательница Аварии давно известна как оптовый поставщик гэгов, мемов и нечаянных юморесок.
Шут бы с ним, с пристрастием к корявому пересказу различных технических подробностей — висбрекинга, производства слябов или помпажа авиадвигателя на малых скоростях. Но Латынина обожает хлесткие сравнения и сурово пресекает попытки отредактировать текст. Именно поэтому каждая новая книга автора становится праздником любителей изящной словесности.
Классикой жанра считаются «прыгающие стрелки осциллографа» (за пределами «Земли войны» упомянутый прибор стрелок не имеет) и «Промзона», в которое неосторожное использование автором вордовской операции «Заменить все» при исправлении аббревиатуры ОРБ на РУБОП
привело к появлению таких неординарных конструкций, как «глаза вывалились из РУБОПит» и «носился как с писаной тРУБОПой».
Впрочем, при желании в каждой книге, если не на каждой странице, можно обнаружить изумрудные ядрышки вроде «болтался как глист на ветру», «вода хлюпала в нем туда-сюда», «оскопленный взрывом куст» или «принц Севир вскарабкался на ноги» — не говоря уж о вдохновенном отношении к датам (в результате перестройка начинается в 1991 году, а диверсант-разведчик за подвиги в фашистском тылу получает звание Героя в семь что ли лет).
«Не время для славы» в этом плане — отдельный подарок. Одних только анатомических деталей достаточно, чтобы на века оправдать существование книги, ее автора, Северной Аварии-Дарго со всеми прототипами и фантастических подходов к нефантастической литературе. Поврежденный позвоночник героя удерживается «только специальными упражнениями и кольцами накачанных мускулов», при этом герой все-таки умудряется «столкнуться нос к носу с инвалидной коляской». У другого героя «черные зрачки, как грачи, довольно и весело прыгали меж набрякших жилок сетчатки».
У третьего лицо «гладкое выше темени и обросшее волосами ниже губ».
У четвертого одна рука, с которой он управляется, «как иной не управляется с десятью». У пятой «полные груди, обтянутые бархатистой кожей». И не спрашивайте, пожалуйста, поверх чего они обтянуты кожей, какой иной управляется десятью руками — и тем более не ищите на себе или окружающих лицо выше темени, набрякшие жилки сетчатки и кольцевые мышцы. Плохая примета.
К сожалению, за всеми этими красотами проблема преемника нефантастического решения не нашла. Можно не сомневаться, что это временное явление. Вопрос лишь в том, где оно случится — в Аварии или менее аварийной точке Вселенной? И в том, долго ли придется мучиться ожиданием.
Как говорил красноармеец Федор Сухов, лучше, конечно, помучиться.
