Цивилизация
Правительство и бизнес, похоже, не только на словах начали осознавать, что санкции надолго. Что это действительно «новая нормальность», в которой надо как-то жить и развивать страну. Детонатором во всех отношениях важной дискуссии о деньгах стало скандальное — по резонансу, но не по сути — письмо помощника президента по экономике Андрея Белоусова главе государства.
Уже сам факт разглашения содержания письма оказался очень полезен. Белоусов выдвинул идею изъять у 14 металлургических и нефтехимических компаний в пользу бюджета 513,66 млрд руб.
В такую достаточно точную сумму — обратите внимание на «некруглую» цифру, не около 500 млрд, а именно 513,66 млрд — оценены сверхдоходы компаний, полученные от изменения внешней рыночной конъюнктуры.
Крупный бизнес предсказуемо встретил это предложение в штыки. Его аргумент — «лишние» деньги, даже если они есть, должны идти не в бюджет, а на развитие бизнесов этих компаний. Похожую аргументацию использовал и Минфин, который спустя неделю после появления письма выступил против повышения налоговой нагрузки на некоторые компании и направил в правительство целый доклад против такой идеи.
По мнению финансового ведомства, для инвестиционной активности частных компаний необходимы стабильные условия ведения бизнеса, в том числе налоговые, а реализация предложения приведет к снижению инвестиций частного бизнеса в экономику. Минфин опасается, что в таком случае нас ждет падение кредитных рейтингов компаний и полное изъятие их свободного денежного потока. Кроме того, это может подорвать доверие бизнеса к политике правительства и снизит его возможность обслуживать займы.
Логика Белоусова — сырьевые компании ненефтегазового сектора должны делиться сверхдоходами с государством, как это делают газовики и нефтяники, основные доноры российского бюджета. А уже государство может и должно эффективно использовать эти деньги в качестве госинвестиций. Логика самих компаний и Минфина — пусть даже если сверхдоходы и есть, они остаются внутри компаний и сами владельцы бизнеса пусть инвестируют их в развитие своих производств и социальных проектов.
Механизм принуждения бизнеса государством к финансированию социальных или политически важных инфраструктурных проектов к крупным международным соревнованиям или форумам в России работает давно и хорошо. Гораздо лучше, чем полноценное частно-государственное партнерство при строительстве «обычных» объектов.
То есть тех объектов, которые не связаны с каким-нибудь чемпионатом мира по футболу или Олимпиадой — тем более, что ничего похожего по масштабу в России в ближайшие годы не ожидается. Тут, правда, было ввели специальные инвестконтракты (федеральные и региональные), но снова решили «подкрутить» и «довести до ума».
Поэтому для бизнеса жизненно важны не какие-то кризисные шаги, а вполне рутинные: донастройка фискальных стимулов, внедрение наилучших доступных технологий и типовых проектов, повышение эффективности рынка труда – и здесь производительность надо измерять не только высокой зарплатой. Пресловутый «толчок» требует комплексного подхода со стороны государства, решения всех этих назревших вопросов здесь и сейчас, а не «замораживания» проблем.
Правительству и администрации будет интересно услышать о новых планах частного бизнеса, о новых проектах, над которыми он работает. А бизнесу – что именно могут сделать чиновники, чтобы эти планы стали реальностью, обеспечили создание новых рабочих мест, увеличили налоговые поступления. Среди возможных инвестиционных стимулов для бизнеса такие инструменты, как региональные инвестиционные проекты (РИП), специальные инвестиционные контракты, стимулирование трудовой миграции.
Государство явным образом озаботилось проблемой поиска денег и концентрации усилий в условиях все более тесно сжимающегося на горле российской экономики кольца санкций. При этом экономический и социальный рывок, описанный майским указом президента, предстоит совершить в ближайшие шесть лет (это очень небольшой срок для масштабных преобразований) в крайне неблагоприятных внешних условиях. Значит, надо делать максимально благоприятными внутренние — находить сложный баланс между желанием бизнеса зарабатывать и желанием государства получать от этого бизнеса инвестиции в развитие страны.
Белоусов предложил свой план. В правительстве и в компаниях его пока оценили как нецелесообразный.
Но он привел к неожиданному эффекту – наконец-то чиновники вышли из небытия и начали обсуждать с предпринимателями реальные проблемы страны и самого бизнеса.
По поручению премьера министерства и ведомства к 1 октября 2018 года во исполнение майского указа президента должны подготовить предложения по обновлению прежних и новых национальных проектов. Причем с детальными планами на три года вперед, источниками финансирования и конкретными показателями, по которым будет высчитываться эффективность реализации этих проектов.
Очевидно, надо повышать расходы и качество образования и здравоохранения. Строить современные дороги и другие транспортные артерии. Решать крайне болезненную для страны проблему ветхого жилого фонда — пока реновацию может позволить себе одна Москва, а ветхого жилья гораздо больше в провинции. На все это нужны деньги — государственные и частные инвестиции. А для этих инвестиций должна быть создана – и это первая задача государства — соответствующая стимулирующая атмосфера. И если в европейской части России еще худо-бедно справляются, то для Дальнего Востока и Севера какие-нибудь повышающие коэффициенты могут «съедать» всю экономику проекта.
И правительство, составляя госпрограммы, кажется, подгоняет какие-то дороги, мосты и энергосети под бюджет, а не под возможности, реальные нужды и прибыль. Запуск дискуссий о стимулировании инвестиционной активности, будем надеяться, позволит взглянуть на это громадье планов с приземленной точки зрения – а кому это надо. Возможно, поэтому на встречу представителей бизнеса и чиновников пригласили не собственников (если кому и делиться, то им), а менеджмент – тех, кто исполняет инвестпрограммы. И, судя по перечню, исполняет неплохо:
хоть проводи мастер-класс для некоторых госкомпаний, из которых правительство чуть ли не силой выбивает дивиденды.
Отдав дань «геополитике», заплатив и продолжая платить за это высокую цену, Россия постепенно и вынужденно начинает возвращаться к насущным внутренним проблемам. И слушания по пенсионной реформе в Госдуме 21 августа, которые впервые в новейшей истории российского парламента не смогли вместить в зал всех желающих, и письмо Белоусова – это элементы дискуссии об экономическом курсе страны.
А повышение НДС и объявление о повышении пенсионного возраста — самые серьезные экономические решения российского государства, пожалуй, с 2001 года, когда вводили плоский подоходный налог. Сопоставимыми по значению были еще создание системы страхования вкладов в 2004 году и монетизация льгот.
Но теперь Россия стоит перед новым важным экономическим вызовом.
Политические амбиции страны явно не подкрепляются экономическими возможностями — доля России в мировой экономике продолжает сокращаться, а масштабы территории заставляют искать способы развития в условиях санкционной войны, конца которой не видно, старения населения, многолетних инфраструктурных проблем (тут Россия во многом продолжает эксплуатировать советское наследие, особенно в коммунальной сфере, но оно уже слишком старо).
Вопрос о том, кто и как будет инвестировать в развитие страны, может ли она жить только за счет нефти и газа — не праздный. От этого зависит будущее России. Горизонты исчерпания нефтяных и газовых ресурсов России более или менее известны — это порядка 100 лет. При этом России надо ликвидировать накапливающееся технологическое отставание от ведущих мировых держав, обеспечивать достойный уровень жизни почти 150 миллионов человек и не допустить ситуации, когда проседание экономического базиса рушит надстройку и саму государственность. Проще говоря, не повторить печальный опыт Советского Союза.
Поэтому солидарные усилия власти и крупного бизнеса, их диалог о деньгах, поиски взаимоприемлемых решений, позволяющих государству разумно тратить, а бизнесу — разумно зарабатывать, — критически важны для самого существования России.
