Цивилизация
Эмоциональный призыв главы СКП Александра Бастрыкина резко сузить применение иммунитета от уголовного преследования смотрится выигрышно. «Мы очень просим Госдуму поддержать наше предложение. Ни в одной европейской стране нет такого огромного количества лиц, обладающих огромным иммунитетом от уголовного преследования за совершение тяжких преступлений», — заявил Бастрыкин. Такая позиция отлично вписывается в развернутую кампанию по борьбе с коррупцией. Вопросов при этом, разумеется, возникает масса.
Во-первых, насколько серьезно можно воспринимать инициативу СКП, обращенную к Думе, члены которой не раз отвергали предложения отказаться от собственного иммунитета? Вообще говоря, именно перед выборами депутатам от партии власти было бы политически выгодно начать с себя и личным примером доказать серьезность упомянутой кампании. Практика, однако, показывает, что жесты такого рода российский парламент делает вяло и неохотно, как это было в истории с публикацией деклараций о доходах. Впрочем, реализация призыва Бастрыкина трудоемка и может занять длительное время, за которое пафос поутихнет.
Во-вторых, насколько полезно для правовой системы России снятие иммунитета с широкого круга ныне обладающих им лиц?
Нарушающий равенство граждан «cиндром иммунопрофицита» действительно широко распространен, и даже гораздо шире, чем это описал шеф СКП. Настолько широко, что фактическим иммунитетом пользуются и те, у кого нет для этого никаких законных оснований, так же как Никита Михалков пользуется мигалкой.
Далеко не факт, способны ли изменения в законодательстве сломать сложившуюся практику.
«Те, кто взял на себя высокий статус законодателя, адвоката, прокурора, судьи, должны подавать пример во всем, в том числе в способности понести ответственность за те правонарушения, которые они совершили», — говорит Бастрыкин. Это заявление звучит красиво, но не вполне соответствует, к примеру, декларируемому в России принципу независимости судов. Возможность легко возбуждать уголовное преследование — это, как очень хорошо известно многим «закрытым» по заказу людям, палка о двух концах. С одной стороны, лишенные иммунитета должны будут теперь бояться последствий своих незаконных действий. С другой — они станут еще более «договороспособными» в случаях, когда обращения к ним будут подкреплены авторитетом следственных структур. При этом
лишение судей иммунитета от уголовного преследования — это фактическое признание полной неработоспособности той части судебной системы, которая призвана следить за чистотой в их рядах.
Все эти коллегии, иерархии, порядки отрешения от должности теряют всякий смысл. Это, может быть, в сложившихся обстоятельствах и правильно, но тогда надо отдавать себе отчет, что судебную власть требуется выстраивать с нуля. И решать, в каком направлении выстраивать. То, что предлагает Бастрыкин, — не независимый суд, а административное продолжение исполнительной власти, и даже уже — ее силовой части.
В общем, последовав призыву Бастрыкина, можно снять некоторые формальные вопросы к правовой системе (поставив, правда, другие). Ход мысли понятен. Вот почти по той же части — разработка «Типового кодекса этики и служебного поведения государственных служащих Российской Федерации». Это формальный ответ на требования, выдвигаемые европейскими антикоррупционными стандартами. Но этот шестистраничный документ аккуратно лишен реального содержания и превращен в своеобразную «клятву пионера». Нужен ли такой кодекс в принципе? Разумеется. В таком виде? Это симуляция, позволяющая закрыть тему.
Вот и сужение иммунитета само по себе — вроде бы шаг в правильном направлении, но значимым этот шаг может стать только при разрушении среды, порождающей круговую поруку чиновников, правоохранителей и политиков. А при ее сохранении расширение возможностей для уголовного преследования, скорее всего, выродится в очередной инструмент для сведения счетов.
