Цивилизация
В российских элитах сегодня бытует такое мнение, что историю с ЮКОСом надо скорее как-то заканчивать. Хоть чем-то, хоть как. Прекратить эту нервотрепку, перевернуть эту противную и, в сущности, позорную страницу. Особенно горячо за эту мысль держатся либералы, оставшиеся во власти. Именно на это намекал г-н Илларионов в своем интервью в Financial Times, говоря о том, что «дело ЮКОСа» обрело самостоятельную логику, и нет политической силы в мире, которая бы могла остановить эту логику. Как теперь понятно, г-н Илларионов лишь готовил почву для более мягкого восприятия мировым деловым сообществом события, решение о котором уже было принято в Кремле на тот момент и которое оценивается этим сообществом преимущественно как откровенный бандитизм.
Итак, история, начавшаяся примерно полтора года назад, вошла в завершающую стадию. Тогда Владимир Путин, обидевшись на Михаила Ходорковского и испугавшись его политических притязаний, решил отнять у владельца самой крупной и самой успешной российской компании эту компанию. Говорят, над «делом ЮКОСа» трудились до тысячи сотрудников правоохранительных органов. Собирали материалы, готовили схемы и процессы. Отнять активы у Ходорковского для президента Путина было делом принципа и чести. Возражения и сомнения в справедливости его действий вызывали у него ярость.
Первоначально, видимо, предполагалось, что, оказавшись в тюрьме, Ходорковский сам отдаст активы в рамках сделки «свобода в обмен на собственность», которую команда Владимира Путина практиковала несколько раз на протяжении последних лет. Однако этого не произошло. Дело растянулось и стало генератором непрекращающихся скандалов и политического кризиса.
<1>Оно категорически испортило имидж Путина на Западе. Российская власть вновь стала восприниматься чем-то вроде криминально-репрессивной машины, использующей законы и процедуру лишь как ширму жизни «по понятиям». Оно разрушило статус-кво и коалицию согласия в российской политике и деловой элите. Разрушило так называемый путинский консенсус. Оно заставило Путина отказаться от центральных идей его «нового курса» — судебная реформа, реформа силовых органов и прокуратуры. Отказаться от грефовского пакета экономических реформ, тесно связанных с политическими. Отказаться от более или менее дееспособной административно-бюрократической команды. Политический курс первого путинского срока рухнул.
Г-н Илларионов и прочие «либералы» во власти совершенно напрасно уповают, что завершение «дела ЮКОСа» позволит вернуть путинскую политику на прежние умеренно-позитивные рельсы.
Принятое сегодня решение о продаже «Юганскнефтегаза» является формально законным, но по существу нелегитимным решением. И именно этот факт — утрата фактической легитимности своих действий — будет определять дальнейший политический курс путинской команды.
«Дело ЮКОСа» — это паровоз, паровоз тянущий за собой гораздо более широкий процесс.
Передел собственности в пользу новой команды. Именно так его прежде всего воспринимает сегодня российское деловое сообщество.
И передел этот, с его, сообщества, точки зрения, является нелегитимным и освобождает его от собственных обязательств перед властью. Единственным рычагом путинской команды в этой ситуации остается принуждение, различные формы квазизаконного насилия и поддержание страха.
Но это еще не все. Принятое сегодня окончательно решение, начавшийся в ходе «дела ЮКОСа» фактический передел и вся ситуация квазизаконного насилия совершенно лишают нынешнюю кремлевскую команду возможности обеспечить законный порядок смены власти в 2008 году. Это и есть самое опасное и неприятное для России следствие «дела ЮКОСа». Власть не только действует нелегитимно, но и сознает нелегитимность своих действий, и это закрывает ей возможность оставаться в рамках закона. Захват собственности должен быть подкреплен узурпацией власти. Другого пути просто не остается.
Прежде всего поэтому оглашенное сегодня и по форме вполне комическое заявление Минюста о намерении продать «Юганскнефтегаз» — очень плохая для России новость, а представление «либеральной» бюрократии, что неприятная история, в которой они оказались задействованы, на этом закончена, располагается где-то посередине между наивностью и трусостью.
