Цивилизация
Однажды один очень известный ныне тележурналист сказал мне, объясняя основы журналистской профессии: 80% происходящих в России событий — это пиар. С того дня, когда я впервые услышал эти слова, они стали еще более актуальны. Более того, стало ясно, что пиаром в России являются не только события, но и целые государственные институты.
Последние 10 лет очень модно говорить о слабом государстве. При этом под слабостью обычно понимается отсутствие прежних институтов принуждения, присущих советской системе. А «усиление» идет за счет принятия драконовских законов (налоговых, таможенных и т. д.) или придания новых полномочий «силовым структурам», под которыми понимаются разного рода люди с автоматами, правом проводить проверки и закрывать предприятия за несоблюдение всяческих «норм».
Такие меры, несмотря на их полнейшую неадекватность, устраивают огромное большинство «электората», который, как показывают опросы разных социологических организаций, все еще верит в «царя батюшку», в «порядок», в «сильную руку», которая его наведет, и считает, что в его бедах виновато некое абстрактное «правительство».
И только те, кто ежедневно сталкивается с «усиленным» таким образом государством, прекрасно понимают, что за этими мифами о государстве ничего не стоит, что государства никакого просто не существует.
А есть большое количество людей, которые имеют огромные запретительные, разрешительные и карательные полномочия (у некоторых вдобавок есть еще автомат) и получают при этом смехотворную зарплату.
Всеобъемлющей метафорой работы российского государственного аппарата является ситуация на дорогах и отношения водителей и сотрудников ГИБДД. Все помнят анекдот про гаишника, который за зарплатой год не приходил, потому что решил, что раз дали пистолет, то и «крутись, как хочешь».
Постовой берет с водителей деньги за недобросовестное исполнение своих обязанностей, потому что, если он будет их выполнять добросовестно, ему будет нечего есть. Водитель платит постовому деньги, потому что хочет побыстрее доехать из пункта А в пункт Б и соблюсти при этом минимум формальностей. Формальности же, устанавливаемые начальством постового, зачастую доходят до полного идиотизма и имеют целью лишь взимание денег за их несоблюдение. Права (лицензия на вождение) продаются, продаются индульгенции на нарушение правил (проблесковые маячки, номера с флагом).
Таким образом, система работает не для того, чтобы водители соблюдали правила, чтобы было как можно меньше пробок и пострадавших в ДТП, а на прокорм самое себя, потому что младший отдает процент старшему, старший отдает его еще выше и т. д. Все повязаны, все нарушают закон.
::: В результате система обслуживает интересы того, у кого находится на содержании, то есть водителя, стремящегося достичь пункта Б не по правилам, а как быстрее, проще и дешевле. Сила ПДД становится обратно пропорциональной количеству дензнаков в кармане нарушителя, его должности или полномочиям. Карьера в этой системе делается не за счет добросовестного выполнения своих обязанностей, а за счет родственных связей или оказания разного рода услуг клиентам и руководству. Заставить ее работать иначе, не меняя ее основы (огромные полномочия + мизерная зарплата) невозможно, ибо это не выгодно тем, кто ее составляет. Приказ, идущий вразрез с их интересами, которые суть интересы их клиентов, просто не выполняется.
Точно по таким же правилам живет и вся страна.
Государство в ней есть корпорация чиновников, которые зарабатывают деньги путем продажи своих решений.
Никакой «власти», о которой всякий раз вспоминают, когда у какого-нибудь конкретного олигарха начинаются проблемы в отношениях с каким-нибудь конкретным государственным деятелем, нет. Есть только коррупция, лоббизм и борьба интересов предпринимателей разного калибра.
Поэтому, когда президент предложил повысить налог на природную ренту, аппарат — правительство и Госдума (которая у нас тоже, как ни крути, часть аппарата) — это предложение просто провалил. Повышение природной ренты объективно выгодно государству и гражданам. Но клиентам госаппарата не нужно.
Единственным действенным инструментом государства в борьбе за свои интересы оказались правоохранительные органы, где действует полувоенная дисциплина и большевистские настроения ненависти к богатству и преуспеянию. Да и этот инструмент исполняет свою функцию тоже не за просто так. У каждого прокурора свой скелет в шкафу, и часто не один.
Однако и этот инструмент может выйти из-под контроля, поскольку сам контролирует другой институт, который должен был бы его сдерживать, — судебную систему.
Так что же делать? На первый взгляд, ответ очевиден. Если чиновники готовы обслуживать интересы тех, кто платит, значит, надо платить. Смешно требовать объективности при распределении миллионов долларов от чиновника с зарплатой в $400: ему нечего терять, кроме своих цепей. Однако не все так просто. Высокий уровень оплаты должен быть совмещен с высоким уровнем ответственности.
Тем, кто принимает подобные решения, необходимо поднять зарплату до таких высот, падение с которых чревато потерей кредитоспособности. И угроза такого падения должна присутствовать постоянно. Чиновник должен быть поставлен в жесткие рамки: что и как он должен делать в конкретных ситуациях. Регламент его работы необходимо сделать прозрачным и доступным для широкой публики, а наказания за его нарушения — жесткими и адекватными. Карьера должна стать процессом, не зависящим от смены руководства или оказания кому-либо каких-либо услуг за счет своих должностных возможностей. Чиновник снова должен стать скучным винтиком, исполнять чисто техническую функцию и иметь минимум необходимых полномочий.
~ Если государству удастся приструнить таким образом своих работников, то оно наконец обретет единство формы и содержания. Столкновения с частными компаниями будут проходить за столом переговоров или в суде, а не во время обысков или допросов в казематах Матросской Тишины. К такому государству иностранные инвесторы и политики будут испытывать законное уважение, политические эмигранты превратятся, наконец, в клоунов, а гражданам будет понятно, чего ждать от пожарного или санитарного инспектора. Не этого ли все мы так хотим — чтобы Россия стала скучной, но спокойной и мощной европейской державой?
В противном случае мы получим еще десять лет неуправляемого дикого капитализма, закономерным финалом которого станет либо бунт, либо окончательное превращение России в еще одну банановую республику.
Автор — пресс-секретарь Высшей школы экономики
