Цивилизация
Горячая пора закончилась. Летние политические протесты потушены, осенние выборные войны затихли. Выборы прошли как прошли, как всегда в последние годы проходят в России выборы. Как обычно ничего не изменилось — жизнь тихо бурлит себе дальше. Что ничего не изменилось — это плохо. А вот что стало не так горячо, что снизился градус — хорошо.
Самое время успокоиться, провести работу над ошибками, направить все силы на помощь пострадавшим от политической свистопляски, и, наконец, на холодную трезвую голову поразмыслить, куда собственно бурлит дальше жизнь и куда бы ей следовало тихо и неторопливо течь дальше. И что для этого нужно. И что для этого может сделать каждый из нас.
Мне скажут: о том, чем незамедлительно и твердо следует заняться каждому для торжества какой-нибудь новой, да хоть бы и старой утопии, у нас любят разглагольствовать и так. Согласна.
Вот и сейчас соцсети и кухни окутывает вязкий бубнеж о персональной ответственности, о гражданском долге каждого. Но всегда — каждого другого.
Обсуждают, что задолжал обществу выпущенный под подписку о невыезде стражи Павел Устинов. На полном серьезе спорят о том, какую позицию после освобождения обязан занять либертарианец Егор Жуков. Выясняют, имел ли право бывший волонтер из штаба известной оппозиционерки сдаваться полиции и обвинять «своих». Ругаются на тех «своих», которые уехали отдыхать за границу, наплевав на людей, проходящих по делу о «массовых беспорядках». Разбираются, кто опять «слил протест», ищут сексотов и провокаторов.
Мы ополчились на идейных противников, будто бы на повестке есть идеи, достойные рассмотрения. И никто не хочет спросить с себя. Всмотреться в себя с вниманием и беспристрастностью.
«Начни с себя» — мы слишком долго слышали эту мантру от разных неприятных людей. От зарвавшихся чиновников. От торгашей-монополистов. От пустоголовых балерин и светских львиц. В их устах это и правда звучит издевательски. И ужасающе глупо.
Но, если отбросить все, что налипло сегодня на эту фразу, если понять, что это не про какой-то там «активизм», не про борьбу, не про самоотречение, что это вообще не про избыточность, а только про баланс во взаимодействии «я» и «мы», то это — очень своевременный совет.
Это «мы», конечно, всех раздражает. В эпоху победившего индивидуализма, восторжествовавшего у нас в самой примитивной природной форме, любой попугай, повторяющий без конца, что он за честные выборы, демократию, свободу и против коррупции, мнит себя личностью, уникумом, а не каким-нибудь там винтиком. А меж тем, все мы, помимо того, что личности, все-таки немножко и винтики. Ведь каждый — часть общества, а общество, от толпы тем и отличается, что это сложный механизм, где каждая «деталь» выполняет отведенную ей роль.
Наше общество, впрочем, больно. И мало кто сегодня может ответить, как его вылечить. Какие процедуры и лекарства должны быть назначены. Когда мы победим коррупцию, которая, безусловно, зло. И когда воссияет, наконец, демократия, которая, безусловно, благо.
Какие на сегодня есть действенные меры по борьбе, например, с экономическим неравенством? Не популистские (пересмотреть итоги приватизации, осчастливить бедных дешевой ипотекой, да просто напечатать побольше банкнот), а реалистичные. Что-то связанное с прогрессивным налогообложением. Что-нибудь без утопических порывов, но с пониманием того, что равенство, без всякого сомнения, прекрасный идеал, и все же ему всегда суждено быть этакой морковкой у носа осла.
Мало кто готов ответить сегодня, как, например, все-таки починить пенсионную систему. Оставить солидарную? Тогда как заставить выйти из тени 15 или 20 миллионов человек, чтобы и они содержали нынешних стариков? И есть ли куда им выходить? Перейти на накопительную систему? Но как вернуть доверие людей и уговорить их копить? И как, если вдруг случится чудо, это доверие не подорвать, удержаться и не залезать в кошельки граждан для латания текущих дыр.
Мало кто понимает сегодня, как навести порядок на рынке труда. Чем таким занять народ, чтобы он действительно производил прибавочную стоимость. И не на копейку. Не так, чтобы в грамм добыча, в годы труды. А чтобы модернизация, автоматизация были не только словами в воздухе.
Мало кто может поделиться знанием, как максимально эффективно организовать социальную политику. Наша социалка — это вообще сегодня какое-то нам всем наказание. Наше общество настолько нездорово, что люди договорились до того, что здравоохранение и образование — это заведомо паразитические системы.
Только ленивый или святой нынче не катит бочку на врачей и учителей. Разговоры о том, что все эти люди ничего не создают, а живут за чужой счет, за счет налогов более полезных обществу граждан, стали общим местом.
Знакомый у меня есть. Работает без оформления водителем, развозит фуфломицины по гомеопатическим аптекам, машет руками: учителя, мол, совсем оборзели, кто-то вкалывает, а им из бюджета валят еще и надбавки «путинские»! Каждый раз поправляется: тебя, дескать, не имею ввиду, ты — другое. А я развожу руками: какое другое? Что, кстати, за надбавки? Какой лично его, водителя, без оформления развозящего фуфломицины, вклад в учительские зарплаты? Почему он при своем отношении к учителям доверяет этим «страшным существам» свою восьмилетнюю дочь? Почему не заберет ее на семейное обучение (между прочим, есть возможность, жена водителя не работает)?
Озвучиваю ему эти вопросы — он вскидывается. «А как, — спрашивает, — мне выживать в таком государстве?» Казалось бы, ну и оформи тогда свои претензии к государству. Чего ты на соседей-то ополчаешься, на таких же жертв, как и ты? Нет ответа.
Зато есть другой знакомый. Этот недоволен медициной. Известное дело — врачи у нас не лечат, а калечат, и вообще все поголовно хапуги и циники. И нахлебники, разумеется. Они же ничего не производят, — возмущается знакомый. Они же — сплошная статья расходов, тяжкий груз честных налогоплательщиков.
Сам-то знакомый, конечно же, не таков. Сам-то он до черта всего производит — он производит смыслы: что-то раскручивает в инстаграме, ведет какие-то креативные проекты.
Типичный прекарий. Живет от договора к договору. По месяцам может сидеть без заказов. Но вот тоже такой весь из себя содержатель, которого объедают какие-то докторишки.
Достается, впрочем, не только учителям и врачам. Получают свое и рабочие. Эти виноваты в том, что они соглашаются на тяжелый и дешевый труд, не возмущаются, не бастуют. Прилетает офисным клеркам: за то, что просиживают штаны непонятно ради чего. Соцработников ненавидят. Маникюрщиц презирают. При этом в учителя может плеваться журналист, в журналиста — врач, во врача — парикмахер.
Каждый каждому во всем виноват. И каждый уповает на кого-то другого, неважно, на кого: на власть ли, на оппозицию, на внешнее управление. «Пусть кто-нибудь придет и сделает мне хорошо». «Я этого достоин».
А хорошо бы спросить себя: «Каким может быть именно мой вклад?». Каким бы больным ни было общество, мы ведь все равно живем в нем. Общественный договор исполняется кое-как, но он все равно заключается с каждым по умолчанию и пролонгируется автоматически. Хорошо бы вчитаться в него, прикинуть, на какой справедливый обмен с другими ты готов.
Сколько взять на себя, чтобы честно «нести» свою жизнь? А сколько из того, что взять надо бы, тебе реально по силам? Что из необходимого у тебя и вовсе никак не получается обеспечить себе самому? И сколько тебе действительно необходимо. И на что, на кого тогда ты рассчитываешь? И что готов предложить взамен?
Можно сколько угодно злиться, заламывать руки, рвать на себе волосы, кричать, что менять надо си-сте-му, что всех нас спасет только революция, только хардкор. Но правда в том, что и новая система потребует соблюдения баланса. Чтобы вклад каждого был хотя бы приблизительно соразмерен. Чтобы взаимообмен был справедлив хотя бы настолько, насколько справедливость, эта «воплощенная несбыточность и гигантская неосуществимость» вообще может утвердиться на земле.
Сегодня ни о какой соразмерности речи не идет, увы. С одной стороны, всем завладели 3% богатеев, что ужасно, конечно. С другой, сегодня оттягивают на себя ресурсы общества и маргиналы. Давайте не будем благостно делать вид, что это неправда. При всем сочувствии к людям, оказавшимся на обочине жизни, надо признать, что у нас сформировалась огромная группа социально неблагополучных граждан, патологически не способных ни к чему созидательному.
Речь не идет исключительно о тех 20 миллионах граждан, которые у нас за чертой бедности. Речь не идет даже об алкоголиках, наркоманах, преступности. Маргинализация — это процесс утраты самоидентификации, обрыв социальных связей (в криминале, например, бывает со связями все хорошо).
Сегодня много маргиналов среди приличных на вид прекариев — блогеров, стартаперов, активистов и прочих свободных художников и акционистов. Они могут выглядеть вполне социализированными и даже успешными, яркие, модно одетые. А на деле они живут в чужом городе, где у них нет никого по-настоящему близкого, они уже три месяца обещают квартирной хозяйке погасить долг за десятиметровую комнату, у них пять кредиток и пальто одно на двоих с соседом по квартире.
Дайте такому человеку миллион — он промотает его за месяц, не закрыв даже свои долги. Я знаю людей, которые получали госсубсидии в рамках проектов по поддержке малого предпринимательства и открывали... копировальные центры. Натурально покупали ксерокс и набирали штат в десять человек, с которыми вчера познакомились в клубе. Я знаю людей, которые получали в наследство «хрущевку», продавали ее и покупали минивэн... чтобы зарабатывать на «Убере». Я знаю людей, которые обналичивали материнский капитал и на вырученные деньги покупали право работать агентом по недвижимости при некоем «раскрученном бренде».
Все начинания этих бедолаг быстро лопаются. И вот вновь им высылают какие-то деньги родители, снова они пишут заявления на какие-то пособия, снова они оформляют кредитку, уже шестую.
Да, неспособность к созиданию хотя бы на уровне самообеспечения — не вина этих людей, а их беда (уж извините за банальность). Да, можно объяснить бедственное положение этих людей множеством социальных, психологических и даже физиологических (нейробиологических) причин, но проблема от этого не решается. И как им помочь, совершенно непонятно. Рыбу они не усваивают, научиться пользоваться удочкой никак не могут. Но вот что интересно: и эти люди тоже наравне с другими выступают в роли активных критиков системы. И они уверены, что они содержат несметные тыщи нахлебников. И они убеждены, что им все должны.
Знаете, иногда полезно спросить себя, не такой ли ты сам человек. Не знаю, как вам, а мне оказаться таким персонажем страшно. Стыдно. А ведь в такой ситуации оказаться очень легко. Оказаться и застрять на месяцы, годы.
Потерял работу, быстро не нашел и завяз. Очень сложно не поддаться искушению при этом обвинить во всем общество, своих более благополучных соседей. Ну и режим, понятно.
Я без иронии. И не примите за самолюбование, вот какой, дескать, я сознательный, совестливый человек. Я вообще-то живу довольно бестолково. Я, может, только недавно, научилась сама за свою бестолковость расплачиваться (или еще учусь). Я не питаю на свой счет иллюзий. Я работаю много, но не зарабатываю столько, чтобы кто-то мог шиковать с моих налогов.
Моих отчислений в Пенсионный фонд достаточно для выплаты нищенской пенсии только одному пенсионеру. Мои страховые взносы на медицину едва ли покрывают расходы на обслуживание в поликлинике моих троих детей. Я прекрасно понимаю, что та условная тысяча рублей, которую я плачу за детский сад, не покрывает даже части затрат на питание ребенка. Мне не надо объяснять: то, что с моими детьми занимаются в школе с девяти до двух-трех часов, тоже имеет свою цену.
Конечно, у меня есть вопросы по многим налогам и сборам, по их расходованию. Я помню, разумеется, про природные ресурсы и прочие недра. Я тоже, как и многие, часто бываю недовольна качеством нашей социальной политики. Я вижу, что многое нуждается в изменениях и улучшениях. Если не сказать, в срочной реанимации. Но я задумываюсь и над тем, какими силами и средствами проводить эти улучшения. Или можно просто облачиться в белое пальто и пойти поорать что-нибудь эффектное за свободу и демократию? Или просто встать в одиночный пикет за все хорошее против всего плохого?
