Цивилизация
Кризис поставил точку в борьбе нашего начальства за звание великой экономической державы и одновременно перечеркнул надежду рядового человека хотя бы на среднее качество жизни.
Занятию пятого места среди главных мировых экономик наши власти еще недавно придавали несуразно большое значение. Когда-то Сталин и Хрущев так же азартно мечтали о первом. Но это было давно. В XXI веке нашим вождям для счастья достаточно было хотя бы пятого, и казалось, что уж оно-то почти в руках.
Нефтяной пузырь все надувался, и в последние пару жирных лет российский ВВП (если считать по паритетам покупательной способности) обошел сначала итальянский, потом французский с британским, и в 2008-м стал уже шестым в мире ($2,3 трлн). Оставалось еще немножко потерпеть, дождаться нефтяной цены $200 за баррель, что означало бы обгон Германии, и внушающее миру трепет пятое место (после США, Китая, Японии и Индии) было бы в кармане. Но не сбылось.
В кризисном 2009-м ВВП нашей страны ($2,1 трлн, считая по покупательным паритетам) оказался седьмым-восьмым после американского ($14,3 трлн), китайского ($8,8 трлн), японского ($4,1 трлн), индийского ($3,6 трлн), немецкого ($2,8 трлн) и британского ($2,2 трлн) и снова был примерно на уровне французского ($2,1 трлн). Мало этого. В затылок дышит еще и Бразилия ($2,0 трлн), которая резко сократила разрыв и того и гляди догонит и перегонит.
Правда, прочим претендентам на призовые места вроде Индонезии ($1,0 трлн) или Мексики ($1,5 трлн) понадобится еще минимум лет десять, чтобы набрать скорость, но и сегодня ясно, что нам светит вовсе не вожделенное пятое место, а плавное движение куда-то в конец первой десятки.
Об этом спортивно-гоночном взгляде на мировые экономические дела можно было бы и не говорить, если бы наши власти со всей ребяческой серьезностью не смотрели на них именно так, а не иначе. Если бы столько лет нашу хозяйственную бюрократию не заставляли молиться на темпы роста, как будто собственная страна — скаковой жеребец.
Безусловно, это помогало не думать о более важном — о том, к примеру, какое же реальное место наша экономика занимает на земном шаре.
Недавно наши чиновники, которые ведут переговоры о вступлении в ВТО (неплохая, замечу, работа, гарантирующая пожизненную занятость), цитировали неназванных западных собеседников, которые будто бы их заверяли, что, мол, ВТО без России не ВТО. Такие мы огромные и необходимые.
Какие там у них тосты говорят после очередного трудового дня — гадать не стану. Но вот что говорят факты. В 2009-м мировой ВВП оценивается в $70,3 трлн. Наша доля — 3,01%. Годом раньше было 3,24%, но кризис только слегка ускорил естественный процесс.
Доля нашей страны может только уменьшаться в мире, где тон задают гигантские, стремительно растущие экономики Китая и Индии, а на подходе еще десяток других, чья конкурентоспособность в отличие от нашей подтверждена уверенным прохождением через кризис.
Впрочем, ВТО — организация торговая, и применительно к нам ее интересует наша роль в глобальной торговле. Роль особая, хотя и не почетная. Россия — первый в мире продавец газа, второй в мире продавец нефти и третий продавец стали. Раньше это называлось страна с монокультурой. Ни одно крупное государство, экспорт которого на три четверти закрывался парой-тройкой товаров, процвести не смогло. Не говоря о том, что призовые места по продажам энергоносителей вовсе не обеспечивают нашей стране центральную роль в мировой торговле.
В прошлом году наша, как выражается начальство, «энергетическая сверхдержава» заняла 13-е место в мировом экспорте (2,4% от мирового его объема), в четыре раза уступив Китаю и отстав от таких стран и территорий, как, например, Нидерланды, Гонконг и Бельгия.
Не являемся мы и по-настоящему крупным рынком для импорта. Наше место в мировом зачете тут 17-е, и по ввозу иностранных товаров мы уступили не только тем же Голландии и Бельгии, но и Мексике, и полузакрытой для импорта Индии, и крошечному Сингапуру. А ведь нефть и газ, на выручку от которых приобретается импорт, даже и в 2009-м вовсе не были дешевы. Настоящего испытания их дешевизной мы так и не прошли. И все равно сегодняшний наш вес в мировом товарообмене — сингапурский или около того.
Отказаться от великодержавных экономических притязаний, признать, что экономика наша — средней величины и брать должна не гигантизмом, а качеством, это был бы крупный интеллектуальный шаг вперед.
Вместо этого в Кремле и Белом доме рассуждают о том, что хозяйственная модернизация не то сохранит, не то вернет нам великодержавную экономику. И добавляют, что таков, дескать, урок кризиса. Выходит, мало еще попробовали этого кризиса. Извлечение из него реальных, а не липовых уроков по-прежнему впереди.
Тут полезно было бы вспомнить одну забытую затею — обгон Португалии. Помните, лет десять назад это собирались совершить за полтора, кажется, десятка лет. Потом увлеклись борьбой за пятое место и совершенно напрасно забыли этот симпатичный замысел. Он тоже провалился, хотя Португалия сейчас и ходит в записных европейских двоечниках. Но сравнить себя с ней значит во многом разобраться.
Российский ВВП в расчете на душу в 2009-м оказался в 1,44 раза меньше португальского. Годом раньше соотношение было 1,38, но потом наша экономика упала почти на 7,9%, а португальская — на 2,8%. Но главная разница между нами как раз и не в этом. Она в качестве жизни, итоговым индикатором которого является продолжительность этой жизни. У нас она 68,5 года, у португальцев — 78,4 года. У нас младенческая смертность — 7,87 на тысячу, в Португалии — 4,72. И другие индикаторы показывают примерно такой же разрыв между ними и нами. Не догнали за десять лет, и совершенно не похоже, что догоним за пятнадцать.
Португальцы плохо себя вели: много лет тратили больше, чем зарабатывали. Теперь им предстоит экономить и возвращать долги. Но легкомысленно занятые деньги расходовались не так уж легкомысленно. Они подняли качество жизни в этой стране и увеличили ее человеческий капитал. И это у них останется.
А у нас останется похмелье после гульбы на нефтегазовые сверхдоходы, сумма которых за десять лет была по отношению к размерам экономики куда больше всех португальских долгов.
Эти деньги не только раскрадены и даже не только растрачены на вздорную борьбу за пятое место. На рост потребления рядовых граждан тоже ведь кое-что отпускалось. По годовой величине ВВП на душу, которая хоть и уменьшилась, но и в 2009-м составила $15100 по покупательным паритетам, мы и сейчас где-то в конце первой трети стран мира. Это вдвое-втрое меньше, чем в государствах высокого развития, но почти в полтора раза выше среднего уровня по планете.
И какое качество жизни у нас есть за эти деньги? По продолжительности жизни, которая, напомню, немногим больше 68 лет, наша страна где-то в конце второй трети. В двух десятках государств продолжительность жизни выше 80 лет. Нет богатой страны, где эта продолжительность была бы меньше 75 лет. Но дольше нас живут и во всех бывших соцстранах Восточной Европы, и там, где денег на душу меньше, чем у нас, — почти во всех латиноамериканских и арабских странах (включая и стонущий в тисках израильской блокады сектор Газа), а также в Китае, в Бразилии и в половине бывших союзных республик.
Что же до накопления человеческого капитала, то хороший измеритель этого — доля ВВП, направляемая властями на образование. В последние месяцы чиновники разных рангов с большим азартом утверждают, что сейчас эта доля у нас поднята до 4,4% ВВП (если просуммировать образовательные расходы всех уровней управления). Сомневаюсь, что это так, но даже и тогда мы где-то на сотом месте в мире.
Впереди нас не только зажиточные европейские страны, где эти расходы колеблются обычно между 5% и 7%, но и Ботсвана (9%), Тунис (7%), Фиджи (7%), Монголия (5%). А также Украина, Белоруссия, Молдавия, Эстония, Литва и Латвия (5—6%). А
позади нас либо совсем бедные, у которых просто нет денег, либо такие, где принято учиться за свой счет, либо с особым устройством ума — Венесуэла, например.
Новая фаза кризиса, в которую сейчас въезжает мир, потребует от тех, кто в предыдущие годы слишком много тратил (а это почти все сколько-нибудь развитые страны, включая и нашу), затянуть пояса и научиться работать больше и лучше прежнего.
Только большинство входит в трудные времена после того, как улучшило свою среду обитания и чему-то обучилось, а мы — после того как свалившиеся с неба нефтедоллары были проедены, разворованы и растрачены на фальшивые цели, не принеся пользы ни державе, ни рядовому человеку.
