Начало света

Заметили ли вы, сэры,
какие нынче стоят погоды?

Предсказанные.

Я ждал дембеля. То есть – самого себя, но воплощенного в ином статусе. В статусе абсолютно вольного человека. Впрочем, кто знает, что такое дембель, поймет и без разъяснений. Кто не знает – пусть и дальше остается в счастливом неведении.

Так вот, я ждал этого самого дембеля всеми элементами (от жалких фибр до величественных архетипов) моей исстрадавшейся души. В частности, его поджидала и моя устойчивая, и вполне разделенная, страсть к алкогольной интоксикации. Как вдруг: «сегодня в Москве в Колонном зале Дома союзов прошла учредительная конференция Всесоюзного добровольного общества борьбы за трезвость. Делегаты единогласно приняли постановление о целях и задачах Общества»… Короче, трезвость – норма новой жизни.

Вам теперь, может быть, смешно. Но тогда, шестнадцать лет назад, для молодого человека, честно отдавшего Родине свой двухлетний патриотический долг, это прозвучало подобно удару колокола по хемингуэйевской бестолковке, подобно разрывам Пятой симфонии в глухом бетховенском ухе, подобно… (подобно еще какой-нибудь такой же глупости). В общем – я испытал шок, транс, дзен и инсайт. Вообразите: существо, намеревающееся в самом ближайшем времени переместиться из области печали в область радости, узнает вдруг, что радость отменили в принципе.

Нет, конечно, еще посреди пред-дембельского лета 85 года до нас доносились разные тревожные слухи, но отнестись к ним серьезно просто не хватало воображения. И вот – нате. Конец света, первые признаки которого мы нехотя обнаружили в известии о смерти Л. И. Брежнева, вдруг заявил о своем автономном и неуничтожимом течении таким вот абсурдным (с точки зрения самого даже абстрактного разума) фактом: отменой алкоголя.

Признаюсь, сперва я даже подумал – а не остаться ли мне здесь? Мой боевой эквивалент за год жизни на полигонах и бесконечных учениях достиг вполне пристойного максимума, этическо-моральных проблем у меня почти не осталось, благодаря уставу и дисциплине, которые не предусматривают таких изысков, а потребность в культурно-человеческом общении наверняка могла бы быть купирована за счет выпускников питерских гуманитарных вузов, отбывающих лейтенантскую повинность в окрестных гарнизонах. Но желание удостовериться в бессмысленной объективности происходящего и принципиальная готовность преодолеть ее всеми доступными средствами, заставили меня отменить эти нечаянные интенции.

Дальнейшее размышляющей публике хорошо известно. Мы (волею исторического детерминизма) победили сухой закон, создавший предварительную инфраструктуру будущих ОПГ, потом мы преодолели гипноз демократизации, сформировавший из недоуменных ИТРов правый (но по-прежнему недоумевающий) электорат, вслед за этим мы величественно игнорировали два слома государственности (91го и 93го), которые вынудили общество образовать в себе очаги дурного патриотизма, наконец, мы вытерпели климактерическую истерику первой чеченской войны, патетические метания между плохим и худшим во время выборов 96го, буйство лаборантов, системотехников и политтехнологов поперек всех 90-х, и воцарение Владимира Скучнейшего, что окончательно распотрошило весь спектр условных элит.

И вот мы тут. Водки – хоть залейся, пива – еще пуще, даже глубокой ночью, даже ранним собачьим утром. Но все это, по счастью, уже настолько естественно, что даже не отвлекает на себя минимальнейшего внимания. Заметьте другое. Ведь пока (почти год, слава Богу) ничего такого идиотски неожиданного, безутешно непредсказуемого, исторически неадекватного с нами временно не происходит. И даже эта, самая последняя всемирная глупость, случилась не здесь, а там, на той стороне моря. Неужто этот распределенный абсурд вялотекущего конца света, осознанно стартовавший шестнадцать лет тому назад, наконец завершился? Хотя бы в отдельно взятой России?

Хотелось бы верить. Но, вместе с тем, хотелось бы обратить ваше и свое просвещенное внимание на то, что вместе с завершением конца и вступлением в начало света, мы оказываемся в зоне влияния самой ответственной, бесспорной и тотальной предсказуемости. А бороться с ней гораздо сложнее, чем со спонтанными кунштюками локальных апокалипсисов.

Любящие вино! Будьте бдительны! Не дайте себя уберечь!..