Цивилизация
Дени Аркан – живая совесть Западного полушария, заноза в железной пяте развитого капитализма. Как следствие – его больше любят в Европе, в Каннах его картины «Иисус из Монреаля», «Закат американской империи» и «Нашествие варваров» получают призы, кинематограф Аркана стал ироничным пособием по выживанию для запутавшихся интеллектуалов.
Почти двадцать лет назад «Закат…» не попал в конкурс Московского кинофестиваля по причине крайней откровенности разговоров героев фильма о сексе. Теперь продолжение этой картины «Нашествие варваров» выходит в российский прокат. Дени Аркан согласился прояснить пару трудных моментов.
Ваши фильмы отчасти можно назвать социально-аналитическими и вы много занимались документальным кино. Почему вы отдали предпочтение художественному формату?
— По практическим соображениям. Я снимал документальные картины для канадского правительства, точнее, для Национального совета Канады по кино. Десять лет я работал на них, пока, наконец, не столкнулся с цензурой – правительство не позволяло мне свободно говорить о таких вещах, как политика и экономика Канады. Я сделал фильм о рабочих текстильной промышленности Канады и о владельцах этой промышленности. Владельцы пожаловались правительству, что я слишком поддерживаю рабочих. А у меня был друг-кинопродюсер, и он однажды сказал: «А почему ты не снимешь художественный фильм?» Я решил попробовать, фильм попал в Канны, всем понравился и так больше и не остановился. Но меня больше никто никогда не просил снимать документальные фильмы…
— «Вторжение варваров» сделано с огромной любовью к героям, то есть людям вашего поколения. В «Закате американской империи» они полны вопросов и сомнений. В новом фильме их главным чувством кажется разочарование. Как бы вы сформулировали суть этого разочарования?
— Два момента. Во-первых, это старение. Когда вам сорок, вы волнуетесь о том, с кем вы сегодня переспите или где бы купить хорошего вина. Когда вам шестьдесят, вы не можете ни с кем спать, печень побаливает, вы сталкиваетесь с болезнью, отчужденностью от детей и жизнь становится другой.
В 60–70-е годы люди страстно верили в идеологии, особенно в марксизм. Это было очень идеалистическое представление о марксизме, на практике люди не знали, что это. Для нас марксизм был мечтой об обществе без классов. Позже мы поняли, что мечта неосуществима и ощутили огромное разочарование, поняв, что больше нет такой идеологии, в которую мы могли бы верить. И встал вопрос – зачем мы живем? Чтобы зарабатывать деньги? Но этого не достаточно…
— Сюжетным центром «Нашествия» является умирание центрального персонажа. Что бы вы хотели пожелать остальным героям и вообще профессиональным интеллектуалам кроме безболезненной смерти?
— Для героев моего фильма слишком поздно искать подлинную страсть. Меня спасло кино. Я всю жизнь хотел заниматься именно этим, и все мои мысли были о кино. И когда я окажусь на смертном одре, я смогу себе сказать, что делал то, о чем мечтал. Проблема моих героев в том, что они ничего не сделали в жизни, поэтому они так мучаются.
В конце фильма вершатся два смертных греха – отцеубийство и самоубийство. Вы родились в религиозной семье и выросли в иезуитском колледже. Скажите, что значит быть разочаровавшимся католиком?
— Да, я действительно разочаровавшийся католик. Мои дед, отец и мать умерли от рака и перед смертью очень долго страдали. И мне кажется, что последний месяц их жизни был бесполезен, мне хотелось бы иметь возможность прекратить их страдания. И еще хотелось бы, чтобы в конце моих дней я бы мог попросить кого-то сделать мне последний укол.
Сын главного героя, помогая своему отцу, нарушает больше правил и законов, чем его родители, бывшие патентованными бунтарями. Привычка к деньгам и власти – это современная форма свободы, заменившая свободный секс и курение марихуаны?
— Я бы не делал таких общих выводов. Сегодня можно провести свою молодость по-разному. Девушка-наркоманка – такой же представитель своего поколения, как молодой яппи. Я выбрал образ молодого бизнесмена для создания драматизма, потому что именно такой герой вызвал бы гнев у своего отца. Отец – старый социалист, а противоположностью ему является молодой капиталист. Дело не в том, что я выступаю в защиту капитализма, я просто пытался создать конфликт.
Канада до сих пор остается наиболее привлекательной страной для экономических эмигрантов из бывшего СССР. Является ли этот поток переселенцев частью «нашествия варваров»?<>/b
— Сейчас в Канаде практически невозможно снять фильм, чтобы в кадр не попали лица иностранцев. Вы можете не догадаться, что это русский человек по лицу, но сомнения пропадают, когда вы слышите речь. За последние двадцать лет мир так изменился…. Сейчас самый лучший игрок в хоккейной команде Монреаля – это Андрей Марков, русский, второй лучший игрок — из Финляндии. Мир больше не поддается рассудку.
И все же – это нашествие варваров?
— Да, если только вы не рассматриваете варваров в уничижительном смысле. Варвары – это замечательно для нашего общества, но это и в самом деле нашествие.
