Цивилизация
Некоторые имена и названия застревают в памяти на долгие годы, даже если нет особых поводов для оживления этих воспоминаний. Что-то подобное вышло с Василием Шумовым и группой «Центр»: их популярность в конце 1980-х была не столь уж длительной, да и вряд ли очень массовой (с «Кино» и Цоем точно не сравнить) — и все же творчество «центровых» запало в душу многим. Возможно, из-за того, что эти музыканты исповедовали скорее концептуальные, а не характерные для русского рока исповедальные принципы. Но с наступлением 90-х и Шумов, и «Центр» пропали из поля зрения российской публики — казалось, что навсегда, поскольку Шумов перебрался на жительство за океан, в Лос-Анджелес. Правда, до наиболее преданных поклонников группы долетали слухи о новых проектах «Центра», и даже спорадически утраивались концерты в России.
Однако это были события для избранных, всенародных масштабов они никогда не обретали.
Между тем после восемнадцати проведенных в Калифорнии лет Василий Шумов вернулся на родину и даже развил здесь немалую музыкальную активность, оцененную, впрочем, в довольно узких кругах. Вернуться на олимп, некогда добровольно покинутый, оказалось делом непростым. Но Шумов рук не опускает: похоже, у него сейчас этап «второй молодости» и «второго дыхания». Что же касается амплуа художника, то это занятие для него не хобби: он еще в середине 90-х окончил Калифорнийский институт искусств, впоследствии преподавал дизайн и компьютерные технологии. Кажется, особых лавров на данном поприще Шумов не снискал (во всяком случае, в международных художественных хрониках не фигурировал), однако прикипел к нему и сердцем, и руками. То есть изобразительное искусство стало еще одной его профессией, помимо сочинения и исполнения музыки.
Но если с музыкальными проектами Василия Шумова последних лет ценители хотя бы знакомы, то его арт-работы вообще мало кому известны. Дабы хоть отчасти исправить ситуацию, маэстро при посредничестве московской галереи VP Studio устроил свою персональную выставку в ЦДХ — тех самых «Спасителей».
Речь о компьютерно-фотографическом цикле, посвященном мелочам быта, которые в трактовке автора обретают чуть ли не эпический характер.
Предметы вроде старой мухобойки или засохших антикомариных пластин рассматриваются Шумовым не с утилитарной позиции (мол, выбросить сразу или пусть пока полежат, вдруг пригодятся?), а в качестве художественных объектов. Ход, надо признать, отнюдь не новый и не оригинальный, но автор здесь делает ставку на высокое цифровое качество изображений, позволяющее от простой узнаваемости предметов переходить к распознаванию неочевидных оттенков. Сам художник формулирует свою творческую установку как «поп-арт в цифровую эпоху».
Сочетание минимализма с натурализмом не приводит, честно говоря, к эстетическому потрясению, хотя Шумов не прочь вворачивать там и сям ироническую подоплеку.
Например, подчеркнуть, что банальные липучки на одежде имеют некоторые сексуальные коннотации, вследствие чего на парном их «портрете» следует разделять, где здесь «он», а где «она». Или еще увидеть в коньячной пробке некий эзотерический символ, а в парфюмерных флаконах-пробниках — едва ли не емкости для алхимических квинтэссенций. Большей частью такие намеки зрителем считываются, но ему не хватает драматургии иного рода — сверхзадачи, что ли.
Вообще-то автор самим названием выставки подразумевал, что хочет выступить в роли адвоката всевозможных вещиц, которые обычно лезут под руки и раздражают своей ординарностью и многочисленностью, но в случае чего уберегут от мелких или даже крупных неприятностей. Вроде бы Шумов подобные объекты воспевает, любуется их красотой и фактурностью, вот только истинного сочувствия к ним все равно не добивается — и в этом, пожалуй, заключается слабое место его проекта. Маловато одной лишь концепции (недаром наше время с точки зрения художественного процесса называется постконцептуальным) — нужны бы еще и «лирические отступления», и сценарные «закидоны», и флешбэки какие-то, и завуалированные прогнозы на будущее. Сами по себе цифровые технологии не возбуждают: их слишком много в окружающей жизни. А несколько ироническая авторская отстраненность уже не воспринимается отчего-то как доблесть. Похоже, в этой партитуре композитору и художнику Василию Шумову пока недостает обозначений вроде «forte», «fresco» и «libero».
