Цивилизация
Через несколько лет после триумфальной расправы над старичками хранителями, решившими наворовать золотишка в Музее естественной истории, ночной сторож Ларри Дэйли (Бен Стиллер) уже не сторож, а глава большой фирмы. Ныне он солидный дяденька, занимающийся выпуском сомнительных изобретений — например, светящихся в темноте фонариков. В общем, несмотря на костюм, офис и сыновнюю любовь (теперь отпрыск не считает папу лузером), лик Ларри печален и суров. Вновь оживающие музейные экспонаты вкрадчивым голосом психоаналитика шепчут, что Ларри не хватает куража, а место действия переносится в архив Смитсоновского института.
Фильмы серии «Ночь в музее» (а после недавней победы в бокс-офисе над «Терминатором» выпуск еще одного продолжения, думается, лишь вопрос времени) относятся к тому типу картин, что раз от разу оставляют в разочаровании.
Потому что из прекрасного сюжета об обретающих плоть и кровь восковых фигурах, мумиях, скульптурах и прочих произведениях искусства, кажется, можно выжать значительно больше, нежели требующую жвачки статую с острова Пасхи или египетского фараона, в смущении разъясняющего, что на нем вовсе не женское платье, а туника.
Впрочем, есть и положительные моменты: создатели фильма поняли важную вещь. В мире, где скелет динозавра машет хвостом как собака и бегает за костью, претензия на нормальную психологию и мотивацию, то есть вся эта трагедия маленького человека из «Ночи в музее», выглядит так же дико, как в обычной жизни — восковой Теодор Рузвельт, дающий советы по части смысла бытия.
Поэтому в сиквеле серьезных драм, по счастью нет, как нет, в сущности, и связной истории — есть лишь форменное безумие беснующихся экспонатов.
А их теперь тьмущая тьма, ведь Смитсоновский институт включает огромный комплекс музеев, в стенах которых хранится адова смесь истории, искусства и эпоса: самолеты и копии скульптур Родена, куклы Эйнштейна и Дарта Вейдера.
Понятно, что Штаты не могут похвастаться богатой и длинной историей, а потому фильм в отместку издевается над чужой, выставляя заморских исторических деятелей кретинами в отличие от славных американских героев.
Да, Иван Грозный — умалишенный дедок, Наполеон — закомплексованный извращенец, а Авраам Линкольн — молодец.
Однако из примет реальности в «Ночи в музее-2» любопытно другое. Прошло всего три года с выхода предыдущего фильма, а его шутливая идея о том, что даже в самой скучной работе может обнаружиться масса неожиданностей и интересностей, оформилась чуть ли не в дауншифтерский гимн: со всех сторон Ларри твердят, что в роли дельца он на чужом месте и деньги не главное.
И за этой бравадой чувствуется не что иное, как вдохновленный кризисом страх, приучающий к спасительной мысли: не так уж и страшно потерять офисную службу, которую вы к тому же не любите, зато самое время подумать о душе — ведь есть еще масса прекрасных профессий. Например, музеи защищать.
