Цивилизация
В начале декабря 2014 года в Междуреченске (Кемеровская область) на шахте «Распадская» случилось жуткое событие: бывший работник, уволенный ранее, расстрелял своего начальника. Позже в перестрелке с полицейскими он ранил троих сотрудников, причем одного смертельно, после чего сам был застрелен.
Ноябрь 2013 года: в Нижнем Новгороде рабочие забили до смерти своего прораба из-за невыплаты денег за сделанную работу. Декабрь 2013 года: в Томской области уволенный работник расстрелял директора и его заместителя в отместку за несправедливое, с его точки зрения, увольнение. Февраль 2014 года: в Красноярском крае бизнесмен с помощниками пытал, а потом утопил в реке двух гастарбайтеров, отделывавших его дом, которые, по его мнению, украли у него перфоратор. Февраль 2014 года: в Калужской области местными жителями расстреляны приезжие из соседней области, которых приняли взамен местных работников. И это не полный перечень подобных трагедий.
Стоит ли увязывать эти ужасные факты в одну картину?
В рамках мониторинга трудовых протестов Центра социально-трудовых прав в 2014 году был зафиксирован рост числа стихийных протестов. Что такое стихийный протест работников? Это когда люди, доведенные до крайности, начинают протестовать доступными им способами.
Вот несколько примеров за последние три месяца. В Мурманске несколько десятков работников, занимавшихся благоустройством города, прекратили работу и вышли на пикет. Причина — двухмесячная задержка зарплаты.
В Челябинске работники клининговой компании отказались работать и попытались захватить офисное здание. Причина — четырехмесячная задержка заработной платы. Московские строители забрались на стрелу крана в знак протеста против задержек заработной платы.
Тревогу вызывает тот факт, что количество стихийных акций в прошедшем году увеличилось, хотя все предыдущие годы их становилось все меньше и меньше.
В предкризисном 2008-м таких акций было 62% от общего количества протестов, в 2011-м — 41%, в прошлом, 2013-м — 35%. Казалось бы, ситуация нормализуется. Но, по данным мониторинга, за 2014 год число таких акций увеличилось до 44%. Причина проста: увеличилось количество неплатежей. Доля неплатежей как причины протеста тоже снижалась все последние годы. В кризисные 2008–2009-е почти 60% всех протестов начиналось из-за задержек зарплаты. Это была главная причина забастовок, митингов, пикетов. На протяжении последующих лет доля протестов из-за неплатежей снижалась, и в 2013-м году она составила всего 29%. Но в 2014 году неплатежи опять вышли на первое место в перечне причин протестов — 39%.
При этом надо отметить, что невыплаты зарплаты запрещены законом. Существует целый ряд правовых норм, которые прямо запрещают невыплаты зарплаты, за это предусмотрена довольно жесткая ответственность, вопросы выплат постоянно находятся в фокусе внимания местных властей (во всяком случае, на словах). Но невыплаты зарплат существуют, это незаконное, нерыночное явление остается обыденной частью российского экономического пейзажа.
Кстати, закон дает возможность работникам не ждать, пока задолженность станет многомесячной, можно прекратить работу спустя две недели после того, как не выплатили деньги в срок. Это законно.
Но вот статистика 2014 года: из всех протестов, вызванных задержками зарплаты, только 7% проходят в рамках закона. Гораздо чаще люди, возмущенные задержкой заработанных денег, прибегают к другим формам протеста. Например, 8% всех протестов из-за невыплат зарплаты проходили в форме голодовок. Но чаще всего работники просто останавливают работу всего предприятия или нескольких подразделений, т.е. объявляют стихийную забастовку — 44% всех протестов против невыплат проходили именно так. Почему люди не боятся ответственности за такие, в общем-то, незаконные забастовки? Потому что средний срок задержки зарплаты, приводящей к такой забастовке, составляет четыре месяца и вина работодателя здесь очевидна.
Но зачем ждать несколько месяцев? Почему не использовать предоставленную законом возможность остановить работу через две недели или не начать предусмотренную законом процедуру коллективного трудового спора?
Сначала про коллективный трудовой спор. Вообще-то, по закону забастовка разрешена только как часть коллективного трудового спора. До того как остановить работу, нужно на собрании или конференции коллектива проголосовать за то, чтобы начать трудовой спор, уведомить начальство, потом выработать требования и опять их утвердить на собрании или конференции, предъявить, дождаться ответа.
Если требования не принимаются работодателем, то начинаются примирительные процедуры, трудовой арбитраж и т.п. И вот если все это не привело к примирению сторон, то начинается подготовка к забастовке. Опять нужно провести конференцию, принять решение о забастовке, нужно сообщить начальству, когда будут бастовать, сколько по времени, кто будет участвовать. А еще нужно согласовать минимум работ, необходимых для поддержания жизнедеятельности предприятия, если этого не сделать, то забастовка будет незаконной.
В общем, для того чтобы организовать законную забастовку, нужно несколько недель потратить на обязательные согласования, оформить кучу документов. И, не дай бог, где-то не хватит бумажки, подписи или дата будет проставлена неверно! Тут же работодатель обращается в суд, где фиксируется нарушение процедуры и забастовка признается незаконной, а значит, если она состоится, то ее организаторы понесут ответственность.
Кстати, документы не единственный способ. Можно сорвать конференцию, объявив за пятнадцать минут до ее начала, что выделенное помещение для сбора делегатов находится в аварийном состоянии. Перенос конференции на другой день невозможен, так как полномочия делегатов истекают, да и попробуй их собрать еще раз на большом предприятии, где все работают посменно. Это уже не говоря об угрозах и запугивании тех, кто осмеливается спорить с начальством по закону.
Запугивание — самое эффективное средство для тех, кто использовал другую возможность, предоставляемую законом, и написал заявление о приостановке работы из-за более чем двухнедельной задержки зарплаты.
«Ты ведь здесь расписался не в том, что тебе зарплату задержали. Ты расписался в том, что тебе не важны интересы предприятия. А зачем мы будем держать такого работника? Ты подписал заявление о своем будущем увольнении!» — примерно так ведутся профилактические беседы с протестующими-заявителями. И не редкость, когда из десятков написавших заявление об отказе от работы через несколько часов остаются единицы. Остальные отзывают свои заявления и приступают к работе в надежде, что начальники оценят их покладистость и заплатят хоть что-то.
Так что если задать вопрос, есть ли у российских работников право на забастовку, ответ: да, есть. Существует ли процедура организации законной забастовки? Да, существует. Можно провести законную забастовку? Нет, практически невозможно.
От забастовок страдают все: и работодатель, который несет убытки, и сами работники, которые лишаются заработка, и потребители, которые остаются без необходимых товаров и услуг. Но увы, практика всех стран и континентов показывает: без забастовки обойтись невозможно. Как дать знать упертому работодателю о том, что люди не могут больше жить и работать без зарплаты и у них кончилось терпение? Как объяснить работодателю, что нужно повышать зарплату или не экономить на безопасности работников? Есть много ситуаций, когда просто не остается ничего другого, как остановить работу и сказать: «Баста!»
Забастовка — это как стоп-кран в поезде, как тормозная система в автомобиле, как последняя возможность остановить или замедлить губительное движение. Часто и бездумно этим пользоваться нельзя, но иметь такую возможность необходимо.
А теперь представьте: тормозная система есть, а воспользоваться ею крайне тяжело. Ну, например, ручка стоп-крана находится снаружи вагона, а педаль тормоза расположена в багажнике. Абсурд? Но именно так у нас сегодня выглядит ситуация с забастовками и трудовыми конфликтами.
В условиях надвигающегося или уже наступившего кризиса российское общество стоит перед множеством развилок. Одна из них связана с забастовками. Можно оставить все как есть и не обращать внимания на проявления дикости и неуправляемости в трудовых отношениях.
Но конфликт всегда свидетельствует о наличии у сторон какого-то социального потенциала, о какой-то позиции, интересах, о желании что-то изменить. Гораздо опаснее отказ от конфликта и принятие существующего положения вещей, несмотря на ухудшение ситуации.
Низкая зарплата — ну ладно, пришьем заплатки на одежду и купим дешевой лапши. Вредные условия в цехе — потерпим, что поделать, ведь не сразу же заболеем. Работать сверхурочно без оплаты — ну а как без этого, иначе ведь выгонят?
Бесконфликтность может быть не свидетельством мира и спокойствия, а признаком деградации и разложения.
Другой вариант связан с признанием того, что конфликты неизбежны и даже необходимы и средства их разрешения должны быть доступны и эффективны. Нужно значительно сократить срок организации законной забастовки и существенно уменьшить количество согласований для ее оформления. Никто не говорит о том, что нужно снять все ограничения на ее объявление, но они должны быть разумными. Тогда появляется возможность остановить рост числа стихийных протестов, которые выплескиваются за пределы предприятий и превращают разлад работников с работодателями в нечто большее. Нужен диалог внутри предприятия, и, если угодно, нужны правовые механизмы принуждения к диалогу. Это качественно изменит ситуацию в трудовых отношениях и изменит характер социальной напряженности.
Разумеется, это увеличит нагрузки на бизнес и повысит трудовые издержки. Современному бизнесу и так живется непросто. Обвал валюты, падение рынков, налоги, кредиты, цены на сырье и энергию, а ко всему прочему коррупционный налог никто не отменял. А тут еще дать работникам право голоса и возможность «давить на тормоза»? Но какая альтернатива?
Пытаясь найти факторы, влияющие на количество трудовых протестов, удалось выявить следующее: уровень инфляции, зарплаты, курс рубля, цены на продукты не оказывают на протесты никакого влияния.
Есть единственный фактор, который оказывает прямое влияние, — безработица. Ее рост буквально через пару месяцев оборачивается ростом числа протестов.
Про то, что безработица у нас будет расти, не говорит только ленивый. И надо иметь в виду, что следом будет расти число протестов среди работников. Какие-то протесты профсоюзы смогут взять под свой контроль, но будет много стихийных забастовок, будут радикальные акции с голодовками и, похоже, будут случаи насилия, подобные тем, которые описаны выше.
Мало того, проблемы работников будут вызывать сочувствие пенсионеров, горожан, у которых тоже появятся свои поводы для возмущения — рост коммунальных тарифов, цен, запах сероводорода в городе, наконец… слияние разных конфликтов в один общесоциальный протест, как показывает опыт, происходит очень быстро, события начинают развиваться неожиданно для всех, кто оказывается втянутым в происходящее, вероятность ошибок, в том числе трагических, многократно возрастает.
Именно поэтому на либерализацию законодательства о забастовках нужно смотреть прежде всего как на инструмент укрощения стихийных протестов.
Забастовка важна не сама по себе, она нацеливает на диалог и поиски компромисса. Причем важно, чтобы это проходило в рамках правил, установленных государством, обязательных для всех участников. Запретительный закон о забастовках помогает сохранять иллюзию официальной бесконфликтности трудовых отношений, но он не отменяет реальную жизнь, в которой на наших глазах нарастают недовольство, отчаяние и ненависть.
Автор — ведущий специалист социально-экономических программ Центра социально-трудовых прав
