Цивилизация
Административная реформа, о необходимости которой так долго говорили (и говорят) все, касается в том числе и взаимоотношений в сфере денежного обращения — но не в смысле субординации, а в смысле кто чем занимается. Можно спросить: а причем же здесь независимость? А вот причем. Все 90-е годы, и не только у нас, активно обсуждалась тема независимости ЦБ.
Идея, стоявшая за этим, была достаточно банальна. ЦБ не должен заниматься решением бюджетных вопросов путем финансирования дефицита и сосредоточиться на снижении инфляции. Как при этом он применяет свои инструменты — ставки, курс, что-то еще — его проблема. Руки у него развязаны. Реализация такой схемы закрывает правительству дорогу к печатному станку и способствует скорейшей стабилизации. Россия в 90-е годы неплохо усваивала мейнстримные идеологические установки, и сейчас мы имеем очень даже независимый, по мировым меркам, Центробанк. Может быть, даже чересчур независимый, но речь о другом.
В последние несколько лет ситуация складывается ровно обратная.
Нужда правительства в услугах ЦБ при устойчивом профиците существенно понизилась, зато заинтересованность в услугах правительства начал проявлять Центральный банк.
Особенно выпукло это прослеживалось в выступлениях нынешнего главы ЦБ Сергея Игнатьева, где он говорил о том, что для достижения целей по инфляции необходимо то условие, что «таможня и налоговые органы эффективно работают».
Руководитель ЦБ, дающий рекомендации по таможенным пошлинам, — о таком уровне независимости Банк Англии, в 90-х добившийся права самостоятельно устанавливать процентные ставки, и мечтать не может. Сейчас, правда, о налогах и пошлинах Банк России уже не рассуждает, однако постоянно на повестке дня стоят две темы — Стабилизационный фонд и политика на рынке государственных ценных бумаг. И то и другое — делянка Минфина. Последний, оказывается, вовсе не прочь расстаться с частью своей «независимости» и помочь братскому ведомству в решении его нелегких задач.
В основном, спор о Стабилизационном фонде идет вокруг того, стоит ли отвлекать деньги из экономики или нет. Не исключено, что Стабфонд призван послужить наглядной демонстрацией либеральной идеи, что государство использовать средства с пользой для дела не в состоянии. Однако полезность данного инструмента для нужд стерилизации вроде как сомнению не подвергается. Вопрос о том, что проблема стабильности денежного обращения закреплена совсем за другим ведомством, как бы и не стоит. Более того, само это ведомство, т. е. ЦБ, прямо увязывает свою способность эффективно проводить денежную политику с созданием Стабилизационного фонда. Об этом говорится в Основных направлениях денежно-кредитной политики на текущий год. Самое смешное, что в плане стерилизации Стабилизационный фонд ничего не добавляет к сложившемуся порядку вещей. Остатки на бюджетных счетах, называй их хоть финансовым резервом, хоть вообще оставь без наименования, накапливались и так. То, что вновь созданному фонду разрешено вкладываться в валюту, тоже ничего не меняет. Если он это будет делать на рынке, то деньги вновь поступят в обращение и стерилизации никакой не получится, если у ЦБ, то это будет простым перераспределением валютных средств между двумя ведомствами. От всего этого денежному обращению ни жарко, ни холодно.
Таким образом, идея, с точки зрения курсовой и антиинфляционной политики, оказывается просто лишенной смысла.
Больше того, существует опасность, что сама политика может потерять всякую внятность, поскольку не исключено повторение сюжета известной басни о лебеде, раке и щуке.
О необходимости развития рынка государственных долговых обязательств как эффективного инструмента регулирования денежной сферой говорится тоже немало. Решение правительства от 15 января, серьезно увеличивающее объем выпуска ценных бумаг в 2004 г., увязывается со все той же пресловутой стерилизацией. Идея увеличивать госдолг для нужд денежной политики выглядит несколько противоестественной. Да, в развитых странах этот рынок является ключевым. Но за этим стоит длительная история развития экономики и бюджетного устройства.
Вряд ли, принимая во внимание чуткое отношение к налогоплательщикам на Западе, там пришло бы в голову в условиях профицита искусственно нагружать бюджет процентными расходами, чтобы легче управлялось денежным предложениям.
~ Относительно недавно, при администрации Клинтона, бюджет США складывался с профицитом. Естественно, замаячила перспектива сокращения рынка государственных долговых бумаг. И тогда Федеральной резервной системой серьезно прорабатывался вопрос применения альтернативных инструментов. И это при системной значимости рынка гособлигаций США. Российские же налогоплательщики, как видится, безропотно должны воспринимать и изъятие денег в Стабфонд, и издержки по обслуживанию внутреннего долга, причем неизвестно, ради чего.
Идея, что инструментами денежной политики не следует решать бюджетные проблемы, свое признание получила. Может, стоит так же определиться и с идеей решения монетарных проблем бюджетными инструментами? Хотелось бы, чтобы Минфин обрел «независимость» и изобретение способов с его помощью изъять деньги из экономики с целью что-то стабилизировать в денежной сфере закончились. В конце концов, пусть каждое ведомство занимается своим делом. Что касается денежного обращения, то у ЦБ вполне хватает своих собственных инструментов. Причем один достаточно фундаментальный.
Чтобы не было проблем со стерилизацией избыточной денежной массы, достаточно всего-навсего эту самую избыточную денежную массу не создавать.
Как ни относись к склоняемому на все ряды Милтону Фридману, но его мысли о том, что инфляция в долгосрочном плане — это денежный феномен, никто не отменял. И, чтобы было поменьше головной боли с фискальной стерилизацией, достаточно поменьше запускать станок с целью приобретения валюты. 2003 г. показал, что крепкий рубль — это не очень страшно.
