Цивилизация
Осень 1776-го, второй год Войны за независимость США. Дело революционеров кажется гиблым: королевские войска только что отбили у генерала Вашингтона территории нынешнего Нью-Йорка, и в колониях только и говорят, что мятеж будет подавлен к Рождеству. Многие сепаратисты складывают оружие, а оставшиеся боеспособные части попадают в ловушки, организовать которые было бы невозможно без шпионов.
Несколько офицеров Вашингтона, чтобы вычислить предателя, ищут возможности завербовать собственных разведчиков в Нью-Йорке.
Сотрудничать с ними соглашается Эйб Вудхол (Джейми Белл, интеллигентный секс-садист из «Нимфоманки») — фермер, которому из-за неурожая нечем кормить семью, а из-за принципиальности грозит виселица. Сначала Эйб соглашается быть информатором у революционеров. Потом по протекции отца, который в хороших отношениях с британским комендантом, героя приводят к королевской присяге.
В итоге уже в конце первой серии Эйб оказывается двойным шпионом, у которого еще остается возможность маневра. Боевые товарищи и любовь юности шепчут выбрать Америку. Молодая жена с голодным младенцем советуют служить англичанам.
В пилоте «Агента» больше кровавых баталий, чем шпионских интриг. Конспирация пока что исчерпывается вывешенными на бельевых веревках белыми панталонами, солнечными зайчиками, переодеванием в контрабандистов и инсценировкой побега из плена. Однако и оригинальная книга «Washington's Spies» Александра Роуза, и комикс-приквел «Turn: Origins», и изобретательная заставка обещают гораздо более сложные интриги и технологии. Пока же вся зрелищность «Агента» ограничена двумя аттракционами. Первый — сдержанный, но все равно леденящий душу натурализм сражений. Сцена на покрасневшем от крови болоте, где шотландские наемники одного за другим закалывают раненых мятежников, запомнится зрителю, как год назад запомнилась начальная битва «Линкольна»: та, где брат вырывал кадык у брата в грязи под проливным дождем. Второй — впечатляющая атмосфера близости войны и мира.
Пока рядом, буквально в лесу, одни люди гибнут за свою свободу, в тихом деревянном Нью-Йорке идет обычная жизнь.
Отчужденность героев от творящейся на их глазах революции, то, как некоторые из них раскачиваются, прежде чем вступить в борьбу, — магнетическое зрелище в лучших традициях канала AMC, известного такими драмами, как «Безумцы», «Во все тяжкие» и «Ходячие мертвецы».
Сериалы, у героев которых есть свои страницы в «Википедии», редко бывают скучными, и «Агент» — не исключение.
У шоу хорошие шансы стать исторической альтернативой «Родине» — шпионским триллером с красными и синими мундирами, штыковыми атаками и кровавым патриотизмом. Размышлять о перспективах этого сериала по большому счету неинтересно. Любопытнее другое:
почему американское ТВ все чаще обращается к героическому прошлому нации?
Почему в последние годы не только в кинотеатрах, но и на телевидении нас поджидает такое количество бунтарских историй? Всего за несколько лет молодежные саги прошли путь от «Гарри Поттера» и «Сумерек» до антитоталитарных «Голодных игр» и «Дивергента». Фантастические антиутопии выходят чуть ли не раз в два месяца, хотя это далеко не самый рентабельный жанр.
Американские каналы не просто реконструируют первую революцию или мифологизируют ее (в новой «Сонной лощине»), но и прогнозируют будущую в сериале «Revolution».
Получается, что даже самый легкомысленный дивизион массовой культуры — молодежные драмы и телесериалы — намекает зрителю, что мироздание нуждается в редактуре. Причем привычным для Голливуда экспортом революция не ограничивается: товар начинает пользоваться спросом и на внутреннем рынке.
