Цивилизация
В настоящее время российское правительство активно уходит от ручного управления экономикой. Об этом в интервью газете «Ведомости» заявил вице-премьер Аркадий Дворкович. В качестве примера он привел нефтяную отрасль и тот факт, что он, как куратор «нефтянки» в кабинете министров, отказался от практики ежедневного сбора руководителей компаний, сохранив только некоторые контакты на уровне министерств. «Общий посыл в работе правительства: государство избыточно вмешиваться в экономику не будет», — заявил Дворкович, отметив, что у властей просто нет такого финансового ресурса, чтобы «рулить всем».
Понятно, что слова об уходе государства от ручного управления экономикой из уст чиновника правительства надо «делить на десять» просто потому, что при нынешней системе власти от имени государства экономикой в ручном режиме управляют отнюдь не из правительственных кабинетов.
А политическое кураторство ТЭКа, что признал в своем интервью сам Дворкович, вообще осуществляет лично президент Путин. Так что руководители нефтяных компаний, даже если и ходили бы на «летучки» к Дворковичу, явно получают команды не от него. В лучше случае эти слова вице-премьера звучат продолжением оказавшейся сугубо риторической линии медведевского президентства — нынешний премьер тоже неоднократно выступал против избыточного присутствия государства в экономике.
Но проблема не в том, что против ручного управления выступает человек из правительства, которое этого управления не осуществляет. Проблема в том, что это ручное управление технологически все более не совместимо с объективной картиной путиномики.
В нынешней экономике процесс сращивания интересов властей всех уровней с бизнесом достиг таких масштабов, что невозможно в ручном режиме разрулить все порой взаимоисключающие конфликты интересов этих чиновничьих бизнесов.
В лучшем случае власть может пытаться разруливать конфликты акционеров крупных компаний (в частности, планируется высочайшее вмешательство в затянувшийся конфликт вокруг «Норильского никеля») и временно оттягивать смерть некоторых моногородов с градообразующими предприятиями, как это было в Пикалево и, возможно, случится в тех моногородах , где Олег Дерипаска планирует закрывать алюминиевые производства.
Но для всей экономики в целом ручное управление не действует независимо от позиции правительства прекратить или уменьшить такую практику, как и от желания кремлевской администрации продолжать или наращивать ее.
Принцип «одного окна» в российской экономике превратился в личное «окно» президента. До поры до времени глава государства мог оставаться более или менее эффективным верховным арбитром, по крайней мере, в самых важных и крупных бизнес-спорах экономической элиты. Но
разрешать все экономические споры в стране, когда в них задействованы тысячи, если не десятки тысяч чиновников, их родственников, друзей и знакомых, так или иначе встроенных во властную вертикаль, один человек не в состоянии.
Экономика все более явно отказывается подчиняться ручному режиму не просто потому, что Россия большая страна, и не потому, что, как говорит Дворкович, у государства не хватает финансового ресурса. Это невозможно, поскольку в экономике стало слишком много хозяйствующих субъектов, обладающих при этом официальной или неофициальной властью на местах.
Однако правительство и Аркадий Дворкович, в частности, могут лишь констатировать неэффективность ручного управления экономикой. Это лишь частные точки зрения, а не обозначение нового экономического курса. Реальных политических рычагов, чтобы изменить масштабы и суть (устанавливать понятные правила игры, а не диктовать решения) государственного вмешательства в экономику, у кабинета Дмитрия Медведева нет. Остается лишь проговаривать в интервью очевидные вещи — «не надо кошмарить бизнес», «свобода лучше несвободы» и другие правильные, но никак не соотносящиеся с практикой слова. А управляемая в ручном режиме экономика становится неуправляемой и неприрученной.
