Цивилизация
Социологи «Левада-центра» замерили уровень протестных настроений в России на середину сентября. Общие результаты успокоительны:
россияне пока не отмечают повышения социально-политической активности масс и в большинстве своем не готовы проявлять эту активность сами.
Правда, опрос, возможно, отражает уже картинку вчерашнего дня, ситуацию, радикально не менявшуюся все последние годы. Акции протеста традиционно наименее популярны в богатой Москве и находят все больше сочувствующих по мере углубления в провинцию. При этом сама их вероятность допускает 25% жителей городов с населением свыше пятисот тысяч, и затем эта оценка стабильно падает до 15% в селах и 14% – в Москве. Соответствует классическому взгляду на природу социального протеста и более высокая доля готовых принять в нем участие среди малоимущих.
Надо учитывать, однако, что
ко времени проведения исследования наиболее чувствительные удары по вере граждан в лучшее будущее и текущему состоянию их кошельков еще не нанесены.
Да и сейчас, полмесяца спустя, тревога, вызываемая событиями на финансовых рынках, носит больше умозрительный характер. Между тем, дела там вряд ли пойдут на лад. Худшее, скорее всего, еще впереди, и неуверенность в завтрашнем дне, которую уже начинает испытывать население России, может перерасти в совершенно осязаемые проблемы конкретных домохозяйств.
Только-только начавшийся в России потребительский бум в ближайшие месяцы может закончиться. Кризис, скорее всего, не только потрясет имеющуюся финансовую систему, но и выкинет из экономики многие предприятия, в особенности средней руки. Удорожание кредита положит конец надеждам граждан на получение благ сегодня с оплатой «когда-нибудь потом». Инфляционный налог, который власти будут повышать тем сильнее, чем острее будет ситуация в экономике, смоет островки благосостояния, на которых, как считают оптимисты, зарождается средний класс. Одобрение стабильного настоящего и ожидание лучшего будущего отойдут в прошлое.
Это не зыбкие индикаторы, получаемые в результате опросов, а вероятные последствия процесса, над которым власти России имеют очень малую степень контроля, – процесса изменения мировой финансовой архитектуры. Последствия, возможно, среднесрочные, и в более далекой перспективе все обстоит не так уж плохо (поскольку любой кризис, не оканчивающийся гибелью, потенциально может привести к обновлению), но чувство разочарования и в этом варианте может оказаться разрушительным.
Надо учесть, что
наступающий кризис больнее всего ударит по тем, кому уже есть что терять, и кто рассчитывал приобрести еще больше благодаря своей образованности, трудолюбию, активности – одним словом, по тем, кого в поисках прочных основ для построения российского общества называют «средним классом».
Социологи «Левада-центра», впрочем, предпочитают более нейтральное наименование «средний слой». И вот если рассмотреть данные о настроениях внутри него, выясняются интересные подробности.
Результаты исследования, как ни странно, показывают сравнительно сильную склонность «среднего слоя» к социальному протесту. Его «верхняя часть» показала даже большую долю готовых поучаствовать в нем, чем «низший слой», а среди аттестовавших себя «управленческими работниками» этот показатель таков же, как и среди назвавших себя рабочими.
Разумеется, причины этого не могут лежать в каком-то особом сопереживании благополучных граждан необеспеченным слоям или в широко распространенной идее социальной справедливости.
Претензии, заставляющие отечественный средний слой с пониманием относиться к «классовой борьбе», скорее всего, лежат в его глубоком отчуждении от слоя высшего, в разрушении социальных лифтов и уменьшающемся пространстве свободы.
К сожалению, протестный потенциал, отмеченный социологами в сентябре, скорее всего, будет расти. Дальше в дело вступят, по меньшей мере, два фактора – ускоряющаяся в результате усилий борющихся за спасение финансовой системы властей инфляция, которая сделает выживание бедных все более проблематичным; и крушение надежд «среднего слоя» на стабильность и процветание (тем более что только что казалось – до него рукой подать). То есть больнее всего придется именно тем двум группам, которые уже сегодня показывают наибольшую склонность к прямому социальному действию.
Между тем,
объединение протестного потенциала «средних слоев» и бедняков может, при всей полярности их устремлений, иметь самые разрушительные последствия.
В начале XX века враждебность «образованного сословия» по отношению к высшей власти, совпав с массовым вооружением низов, способствовала крушению российского государства.
История, впрочем, как известно, ничему не учит. Будем надеяться, что и на этот раз дело обойдется без чрезмерно жестких уроков.
