Подписывайтесь на Газету.Ru в Telegram Публикуем там только самое важное и интересное!
Новые комментарии +

«Камеры попрошу выключить»

Светский обозреватель

На прошлой неделе в Барвихинском доме культуры олигархов вручили премию Кандинского. Об ее художественных итогах все уже написали. Но современное искусство — это все-таки не про художественность, а про Life of rich and famous — буквально за пару-тройку лет этот самый «совриск», он же «контемпорарщина», стал обязательной светской программой, где и Даша с «Гаражом», и Маша с папой и «Красным Октябрем».

«Фишка» настолько трендовая, что крупнейший бомонд-оператор — клуб Prime Concept, зарабатывающий в том числе и на организации олигархических приемов, — самолично проинвестировал ужин в честь премии, а не выгулял своих гостей за счет ее хозяина. Сказочные герои «входят» в современное искусство с «деньжищами огромными тыщами», и потому светские критики вынуждены это явление препарировать.

Контемпорари-продукт (он — же инсталляция, он же видеоарт-объект) — это не полотно великого мастера, а что-то вроде ПИФа, фьючерса или барреля. И если умело управлять этим ПИФом — мотивировать критиков, кураторов, пиарщиков — то из ничего будет расти нечто и прирост давать на абсолютно законных основаниях — никакая антимонопольная служба не предъявит за инсайд и махинации. Чем абсурднее и отвратительней продукт, тем больше туману можно вокруг него нагнать — объяснить, разжевать, напеть в уши и вздуть цену. Это очень сложная и абсолютно законная схема добывания денег из воздуха.

Чисто по-человечески я ненавижу не только современное искусство, я не люблю и его любителей. На мой взгляд, почти все они поверхностны, лицемерны, какие-то «ушельцы» — холодная земноводная нежить. И нас таких — страстных нелюбителей любителей современного искусства — хватает. Но есть у нас у всех одно Ватерлоо — владелец премии Кандинского, страстный любитель современного искусства Шалва Бреус. Ради него приехала на премию Кандинского как минимум треть зала.

В узком кругу сказочных светских героев считается, что Шалва что-то знает про жизнь: он блистательно закончил экономический факультет МГУ, он первым, еще в СССР, перевел Владимира Набокова — рассказ «Забытый поэт» для журнала «Шахматное обозрение», он занимался переводами французской поэзии. В начале девяностых был приглашен на завтрак с Бушем-старшим, и тогда же Руперт Мердок звал его на работу. Словом, бывший замминистра — просвещенный олигарх и матерый человечище. Гипотеза «облапошили кураторы» и «охмурили галеристы» тут не прокатит. И если высокообразованный, талантливый, цельный и страстный человек не просто инвестирует в современное искусство, но и «прется» от него, то, может, в этом, право, что-то есть, а мы ничего не понимаем?

Гости Бреуса, добравшись до Барвихи, свидетельствовали почтение хозяину, а в глазах у них светился вопль-вопрос из «Покровских ворот»: «Савва, тебе-то, тебе — зачем все это надо?!» Представители творческих профессий на закрытой Рублевке не стояли, для них к Белорусскому вокзалу подали специальную чистенькую арт-электричку до Барвихи. (Попутчики позже утверждали, будто бы литерный поезд, укомплектованный арт-богемой, — это посильнее, чем «Фауст» Гете, особенно на обратном пути.)

В итоге творческие работники приехали в Барвихинский дом культуры раньше всех и до приезда местных успели выпить почти весь виски и коньяк, и, видимо, съесть все стаканы. Поэтому емкость для банкира Петра Авена Шалве Бреусу пришлось искать лично.

Началась церемония. В фойе разворачивался свой «экшн» — там остались сидеть охранники в строгих костюмах. (У многих олигархов по два, по три вышибалы.) Они обменивались друг с другом скупыми фразами. «Понаехавшие» журналисты тут же приняли их за главных барыг — ведь хорошо же известно, что олигарх — это пудовые кулаки, строгий костюм и бычья шея. Арт-богема, шнырявшая по ДК, тоже обрадовалась — так приятно, что у богачей рожи кирпичом, то ли дело — мы, высокодуховные. Между тем, настоящие акулы капитализма выглядели, как обозреватели журнала «Нью-Йоркер». Например, близкий друг господина Бреуса банкир Петр Авен разрядился в честь премии практически в пух и прах, хотя ранее никогда в дендизме замечен не был. Банкира спросили, в честь чего это он так дьявольски хорош, и он ответствовал, что собирается на охоту.

Оформление сцены мне показалось занятным — стильные клеточки, ячейки с этно-джазом, мигает что-то — почти «Приключения Электроника». Ведущий Леонид Парфенов стабильно прекрасен, до халтуры не опускается, и его продукт — ролик-увертюра к премии Кандинского — был остроумен и лаконичен. Затем на сцену вышла похожая на Валентину Толкунову американская кураторша с листочками в руках. Звали ее Валери Хиллингс. Рядом с ней топтался русский переводчик. Он и «сделал вечер» всем, включая хозяев. И если бы глава «Кандинского» переводил бы в свое время не Набокова, а стрелки между солнцевскими и подольскими, то переводчика с отрезанным языком по весне нашли бы в лесополосе.

Валери Хиллингс обстоятельно занудничала. Переводчик невпопад нес околесицу. Вдруг сквозь манную кашу блеснуло знакомое слово «Черчилль». На «Черчилле» вдруг проснулся сосед певицы Нино Катамадзе и громко заржал. На него укоризненно обернулся замминистра культуры Павел Хорошилов. Шалву Бреуса переводчик обозвал Бревусом. В конце двадцатой где-то страницы из груди докладчицы вылетело, как большая птица, божье имя Путин. Зал истерически всхлипнул. Практически дуплетом выпорхнула и фамилия Медведев, и зал истерически захлопал. Скетч «Хиллингс — переводчик» можно было признать миленько смешным, если не знать, что эта самая зануда Валери только что получила от одного из эмиратов очень не смешной бюджет на закупку современного искусства — $600 млн. Больше половины ярда — тут уж не до смеха, думы беспокойные одолевают — что эта курица сделает с деньгами? Как освоит? Не пройдет ли «тырево» мимо нас?

Тувинский юноша Евгений Антуфьев — автор работ из волос матери и сестры — поблагодарил мать и сестру, видимо, за волосы. И стал рассказывать свой сон, и опять, не к ночи будь помянуты, появились Путин с Медведевым. Следующие творцы объясняли, что в итоге их работы получается нечто «будоражащее». Каждый лауреат норовил высказаться. «Художники совершенно не владеют хронометражем», — заметил Леонид Парфенов. Действительно, когда несет современного художника, это ужас. И потому язык надо бы отрезать не только переводчику, но и всем художникам, ибо хороший художник — немой художник, и церемония «Кандинского» это доказала.

Про одну из номинанток — Александру Фролову — с ее гигантским love gun, кольцами и разноцветицей, напоминающими детскую пирамидку, отлично сказал писатель Егор Просвирнин: «Представьте себе среднестатистическую пользовательницу сайта «Ли.Ru», решившую перенести симпаффки и позитивчик в вещественно-латексную форму. По сути, все три представленных проекта заслуживали максимум одного поста на «фишкахнет» с десятком смайловых комментариев «ржака!».

Для арт-сообщества в этой «ржаке» была живая интрига: кто получит деревянный коллайдер или грузовой контейнер? Нам, духовным банкротам, борьба между кривобоким айподом и мусорными баками была до фонаря. Главный приз хотелось отдать человеку, некогда изобретшему эсэмэски. Мне только за первые полчаса прислали штук двадцать, и все примерно такого содержания: «Где наливают?»; «Во сколько банкет?»; «Где банкет?»; «Валим или неудобно?»; «ОК, накатим и вернемся».

Посреди церемонии из зала аккуратненько смылся Петр Авен. Потом также аккуратненько вернулся. Потом опять. Пошедшие по следу выяснили, что в одном из вип-углов из-под полы наливали. В другом углу обнаружились Ульяна Цейтлина и «форбс» Борис Белоцерковский, тоже повышавшие промилле. Александр Гафин успел загрузить лишку до начала церемонии, и потому происходящее его умиляло.
Победитель в главной номинации Вадим Захаров на сцене закатил такую филиппику, что в соседнем ресторане чуть не попадали подносы с крем-брюле. Когда вручать приз Евгению Антуфьеву выходил маститый художник Борис Орлов и тихим ласковым голосом пас народы, за ним чувствовалась внутренняя сила и достоинство. Когда обличал Захаров, хотелось крикнуть: «Красиво излагаешь, спиши слова!» Арт-сообщество тем не менее речь Захарова перепечатывает и считает эпохальной и роковой.

Захаров сказал, что первую премию должны были дать не ему, а художнику Андрею Монастырскому, неужели, мол, непонятно, кто есть кто в современном искусстве! Я было решила, он ее или располовинит, или передаст, не отходя от кассы, иначе весь пафос превращается в художественный свист, но — щас — дураков дербанить сорокет нету.

И еще о цифре. Сорок тысяч евро — это для художественной премии России немало. Сорок — это не пять и даже не семь, это больше, чем госпремия в этой области. Кроме того, первое место принесет художнику возможность не связываться с этими мерзкими продажными галеристами, которые только и знают, что по Фиакам да Базелям шоркаться. Вадим Захаров громил, обличал и упрекал, но ни разу не сказал слово «спасибо». Он не поблагодарил ни жюри, ни самого владельца премии, который на эти самые сорок штук и раскошелился.

В зале присутствовал крупный коллекционер современного искусства Виктор Бондаренко. Когда-то одна из его фраз стала крылатой. «Лена, — сказал господин Бондаренко своей барышне, — кто берет деньги у старого пидора, тот еще пидорее». Кто упрекает, обличает и предъявляет, но при этом не гнушается принимать блага, является патентованным, ну, спросите у коллекционера Бондаренко, кем.

В финале речи Вадим Захаров сказал: «Меня не лоббирует ни одна галерея, ни один коллекционер ни в России, ни на Западе». И я опять чуть не озверела: ну, думаю, ты и фрукт! Старожилы отлично помнят, как на заре тучных лет одной из первых в Москве современным искусством стала заниматься супруга «форбса» Игоря Кесаева Стелла Кей. И была у нее довольно известная галерея Stella Art. Галерея эта с Вадимом Захаровым очень носилась. Активно выставляли его, продвигали. Стелла Кей даже сделала ему выставку в Третьяковке. А потом сотрудники «Стеллы» в приватных разговорах стали говорить, что художник их просто «слил» и даже спасибо за все содеянное не сказал.

«Надеюсь, что я получил премию именно за позицию «независимого художника», а не за деревяшки и видео», — на этой высокой ноте трибун закончил, и гости, среди которых были Марк Гарбер, Александр Любимов, Валентин Юдашкин, Виктор Бондаренко и Петр Авен, рванули на закрытый ужин клуба Prime Concept в ресторан Avenue. По пути все они подходили к Шалве Бреусу и пожимали ему руку. От рукопожатия к рукопожатию лицо хозяина мрачнело. И десятую по счету пятерню господин Бреус предупредил: «Если еще кто-нибудь скажет мне, что церемония «немножко затянута», то получит в лоб. Камеры я при этом попрошу выключить. И хорошо так съезжу между глаз».

Новости и материалы
Папа Римский выбрал кардиналом украинского епископа
ЦАХАЛ заявил об ударе по командным центрам ХАМАС, находившимся в больнице в Газе
Названы лучшие продукты для укрепления иммунитета осенью
В Индонезии оценили развитие России за последние 20 лет
На Украине приостановили производство беспилотников
Гастроэнтеролог рассказала, кому нельзя есть рис
Пропавшие на Камчатке туристы были найдены на «Аквариуме»
Стало известно, чем грозит новый порядок расселения граждан из аварийного жилья
Ураган помешал NASA запустить зонд к спутнику Юпитера
Стало известно, сколько новых квартир в Москве продается в рассрочку
Россиянам дали советы, как сэкономить семейный бюджет при рождении ребенка
В ООН сообщили об угрозе безопасности миротворцев со стороны Израиля
У россиян уменьшился спрос на зарубежную недвижимость
КНДР снова запустила шары с мусором в Южную Корею
В Якутии медведь задрал мужчину
Сергей Жуков заявил, что находится в процессе похудения 20 лет
Профессор Хельсинкского университета назвал финских политиков преступниками
В России банки начали предлагать вклады под 21% годовых
Все новости