Цивилизация
Последний визг политической моды — коррекция ориентации. В этом сезоне, после того как почти забыты удушающие фасоны «социально ответственной позиции», носят все «национально ориентированное». У нас национально ориентирован бизнес. Национально ориентирована элита. И теперь вот в лагере (!), на учениях (!) пробирочные «ребята» из движения «Наши» «разработают годовую стратегию подготовки национально ориентированных управленцев» и запланируют «кадровую революцию в России».
Все тот же сон — смена элиты, ротация элиты, капитальная замена элиты. Предполагается, что костяк управленческого класса в России — это все те же «девяностодесятники» ельцинского призыва, безнадежно отставшие от жизни, разворачивающейся в сторону национальной ориентации. Что неправда, потому что элита уже давно, в самом конце 1990-х, либо ротировалась, либо переродилась, и на эпоху блаженной памяти Бориса Николаевича уже неча пенять, коли рожа решительным образом крива.
Тем не менее для обеспечения кадровой преемственности уже успешно ротированная элита готовит себе смену столь эксцентрического вида, что кажется, в своих лагерях она вот-вот запоет по-детски прозрачными, чуть охрипшими голосами, муссолиниевскую «Giovinezza». Недаром активисты называют себя «комиссарами» и на сборах в лагере на озере Селигер будут заниматься тренировками по «выживанию в экстремальных условиях» и совершенствоваться в «технике организации массовых мероприятий».
Закадровая революция не вполне определенного цвета готовится при помощи учителей, специально прибывающих в бойскаутский лагерь.
Стандартные кремлевские гуру от Павловского до Маркова разбавлены такими персонажами, как, например, Андрей Паршев, автор популярной брошюры «Почему Россия не Америка», эксплуатирующей мифы XIX века из области географического детерминизма (у нас все хреново, потому что холодно).
Столь экзотическими способами можно воспитать не столько национально ориентированную элиту, которая в странах с быстро растущей экономикой, например в Китае, получает воспитание и образование в лучших западных университетах, а потом возвращается работать домой, а националистический плебс, разрывающийся между традиционным российским чувством превосходства над другими народами и комплексом неполноценности. Такая «элита» ориентирована не на собственно развитие, а на вечное догоняющее «развитие».
Реальная проблема состоит в том, что система рекрутирования кадров в управленческую элиту страны отсутствует. Старая естественным образом разрушена, новая не создана.
Кадровая «возгонка» происходит либо случайным образом, либо по клановому принципу, хотя, например, вполне очевидно, что работа в органах власти и управления города Санкт-Петербурга в 1990-е годы не является гарантией качества человеческого материала.
Подобного рода система, с позволения сказать, вертикальной мобильности формирует «медиократию» (власть «серых»), а не «меритократию» (власть «заслуженных»). Система не настроена на улавливание талантов, нечувствительна к таким качествам управленческих кадров, как честность и образованность.
Политическая составляющая проблемы скорее касается самой власти. Формируя свой новый комсомол, создавая внутри администрации даже специальное подразделение, курирующее «Наших», политтехнологи больше уделяют внимания форме, а не содержанию, пиару, а не собственно рекрутинговым технологиям. Лагерная молодежь, включая их комиссаров в пыльных шлемах, не является даже кадровым и мобилизационным резервуаром партии власти. Если считать, что пародийный синтетический персонаж вроде Владимира Якеменко — это политический лидер будущего, то у поддерживающих власть партийно-политических образований нет никаких шансов на продуктивную ротацию и омоложение своих рядов.
Впрочем, в этом смысле столь же ущербны и другие — формальные и неформальные, правые и левые — молодежные движения, чьи лидеры маргинальны, нехаризматичны и вовсе не способны оправдать надежды старших товарищей на вливание свежей крови в затухающую жизнь старых традиционных партий.
Так что ущербность политического процесса не в том, что в элите нет ротации, а в том, что ротировать эту самую элиту некем и нечем.
Между старым поколением управленцев и новым зияет гигантская дыра, которая заполняется случайным человеческим материалом. Правда, карьерные амбиции лагерных девочек и мальчиков необязательно будут удовлетворены — девочек «Наших» ввести в кабинет (министров) не удастся: механизмов рекрутирования кадров нет, но зато в том же самом правительстве существуют хотя бы какие-то объективные препятствия, не позволяющие пропускать на верхние этажи совсем уж бросовый материал.
Что же до лагеря… В лагере будет воспитываться новая образованщина — без внятных идеалов и достойного конкурентоспособного образования, но с четкими корыстно-карьерными инстинктами. Все это, да еще сдобренное «национальной ориентированностью», сформирует крайне непродуктивную касту, которая будет способна только усугублять отставание России от всего остального мира.
