Цивилизация
Руководитель Центра стратегических разработок, экс-министр финансов Алексей Кудрин на прошедшей в четверг расширенной коллегии Минфина выступил за смягчение бюджетной политики.
Он предлагает установить цену отсечения не в $40, а в $45 за баррель при запуске нового бюджетного правила.
Законодательно бюджетное правило предлагается закрепить в осеннюю сессию и распространить его на бюджет с 2018 года. Де-факто Минфин запустил механизм стерилизации нефтегазовых доходов с февраля 2017 года. Он покупает на рынке валюту на сумму допдоходов, которые образуются из-за превышения заложенной в бюджет текущей цены на нефть $40 за баррель.
Бюджетное правило и выход на целевой ориентир Минфина по уровню дефицита бюджета не более 1% к 2020 году, по мнению Алексея Кудрина, приведет к сокращению расходов бюджетной системы примерно на 2,5–2,7% ВВП.
Кудрин считает, что такие темпы сокращения расходов станут очередным шоком для бюджетной системы и не позволят государству увеличивать расходы по направлениям, которые сейчас недофинансированы: инфраструктура, здравоохранение, образование и т.д.
Дополнительную нагрузку на расходную часть бюджета Алексей Кудрин предложил компенсировать, подняв план по бюджетному дефициту до 1,5% ВВП, а также продажей госимущества. Планы по приватизации должны быть увеличены до 400 млрд рублей в год. Свои предложения глава ЦСР объяснил тем, что ищет «компромиссы, которые не превышают те риски, которые мы все переживаем».
Премьер-министр России Дмитрий Медведев поставил задачу Минфину на текущий год уменьшить зависимость экономики страны от цены на нефть. «Ключевые задачи на этот год остаются понятными: это обеспечение устойчивости бюджетной системы, дальнейшее снижение зависимости экономики и бюджета от цен на нефть», — сказал Медведев на коллегии Минфина.
По мнению министра финансов Антона Силуанова, цели бюджетной политики должны способствовать увеличению экономического роста темпами не ниже мировых. Он сразу предупредил, что без реализации структурных изменений темпы роста упрутся в «потолок потенциала экономики» 1,5% против требуемых 3–3,5% в год.
Наиболее важные предстоящие изменения бюджетной стратегии, которая будет реализована уже в бюджете на 2018–2020 годы, Антон Силуанов определил в главной цели Минфина, которая, по его словам, «позволит передвинуть планку потенциального роста».
Кроме предложения правительству блокировать бюджетным правилом влияние ценовых колебаний на бюджет, курс рубля, инфляцию, по словам министра, на экономический рост окажут влияние дорабатываемая сейчас «конструкция налоговой системы на среднесрочный период», а также «кодекс неналоговых платежей».
В структурных мерах было указано и преодоление структурных ограничений, связанных с демографическими факторами, низким качеством человеческого капитала, состоянием конкурентной среды и инвестиционным климатом, а также с качеством и эффективностью государственного управления. Была также отмечена и необходимость внедрения проектного подхода при планировании госпрограмм. При этом Антон Силуанов ни по одной из названных им целей не стал конкретизировать параметры предлагаемых изменений.
Минфином не была сделана и оценка предложения премьер-министра Дмитрия Медведева о налоговой льготе по налогу на прибыль. В среду, во время отчета правительства в Госдуме Дмитрий Медведева обещал, что любые компании, инвестирующие в современное производство, смогут рассчитывать на снижение налога на прибыль до 5%. Алексей Кудрин такое предложение посчитал странным. Оно, по его словам, может привести к падению доходов, прежде всего в регионах.
При единогласном игнорировании приглашенными на коллегию возможности обсудить детали предлагаемой Минфином налоговой реформы участники мероприятия больше говорили о другой важной бюджетной реформе — переводе на проектное финансирование госпрограмм. Как ранее сообщала «Газета.Ru», первый эксперимент запланирован на пяти госпрограммах: в сферах образования, здравоохранения, ЖКХ, транспорта и сельского хозяйства.
По мнению главы счетной палаты Татьяны Голиковой, программная часть бюджета уже сильно запутана. В настоящее время действуют три основных инструмента программно-целевого планирования: 40 госпрограмм, 38 федерально-целевых программ и 11 приоритетных проектов, реализация которых началась в 2017 году.
«При этом все эти инструменты сформированы на разных методологических основах и пока ни один из них нельзя назвать действенным инструментом бюджетного планирования», — считает Татьяна Голикова.
Она рассказала, что по последнему отчету Минэкономразвития абсолютными аутсайдерами по эффективности в 2016 году оказались госпрограммы «Развитие авиационной промышленности», «Развитие Северо-Кавказского федерального округа» и «Обеспечение доступным и комфортным жильем и коммунальными услугами граждан Российской Федерации».
В бюджетном законодательстве есть норма, согласно которой правительство может исключить мероприятия или программу за неэффективность, «но ничего не происходит». По словам Татьяны Голиковой, в госпрограммах заложено более 2,5 тыс. показателей, которые постоянно пересчитываются, и как они влияют на экономику, понять невозможно.
Предложения по упрощению оценки сейчас готовятся в Минэкономразвития. Накануне дискуссии в Минфине, поздно вечером в среду, министр экономического развития Максим Орешкин обсуждал проблемы проектного финансирования с общественным советом своего министерства.
На этом заседании Орешкин признал, что «действительно в госпрограммах мешанина». «Ведомства не уделяют им достаточного внимания и работают с этими документами по остаточному принципу», — отметил он. Там же министр сообщил, что готовит предложения о снижении целевых индикаторов по каждой госпрограмме до пяти.
«Большее количество индикаторов бессмысленно, потому что ни оценить, ни выбрать те или иные проекты просто невозможно», — сказал он. Кроме того, по словам Орешкина, предлагается разбить госпрограммы на конкретные проекты и процессные мероприятия.
Проекты предлагается структурировать таким образом, «чтобы на базе ограниченного количества ключевых индикаторов можно было бы сравнивать между собой и смотреть оценку эффективности бюджетных расходов».
Но в Счетной палате опасаются, что и приоритетные проекты — неидеальный инструмент.
По словам Татьяны Голиковой, у них «сложная организационная структура управления проектной деятельностью и отсутствует координация полномочий, закрепленных за органами и должностными лицами». Другая проблема — несогласованность с регионами их участия в реализации мероприятий приоритетных проектов.
Но самая главная трудность в восприятии нового механизма — «регионы пока рассматривают приоритетные проекты не как новый механизм управления бюджетными ресурсами, а как некую аналогию бывших национальных проектов». То есть они ожидают возможности льготного получения бюджетных ресурсов накануне президентских выборов.
