Цивилизация
Фильмы о событиях на Кавказе всегда парадоксальны. Снимать картины о войне, которая бушует не так уж далеко от тебя, почти невозможно: слишком мала дистанция, в которую может вклиниться искусство. Лучшие ленты, посвященные этой теме, — «Кавказский пленник» Бодрова-старшего и «Война» Алексея Балабанова – преодолевали это безвоздушное пространство с помощью аскетичной сдержанности, доходящей до псевдодокументальности. «Кавказская рулетка» — попытка сделать все по-другому.
Одетая в камуфляж женщина кормит грудью младенца посреди кавказских гор. Через несколько минут чеченский снайпер, разглядывавший ее в прицел, упадет в пропасть с простреленной головой, женщина опустит оружие, подхватит ребенка и верхом на красивом коне умчится прочь. Ее не догонят. Она снайпер, покинувший стан чеченцев и любимого мужчину, чтобы дать своему ребенку мирную жизнь и забыть о войне.
Зато ее разыщет другая женщина – мать попавшего в плен солдата. Разыщет, чтобы обменять ребенка, в жилах которого течет кровь чеченского полевого командира и русской снайперши, убивавшей русских солдат, на своего сына. Вместе женщины поедут в поезде, идущем через войну, к суровой финальной развязке.
Снял картину режиссер-дебютант Федор Попов по пьесе Виктора Мережко, для которого «Кавказская рулетка» — пятидесятая работа в кино. Сценарист советской классики «Полеты во сне и наяву» и «Одинокая женщина желает познакомиться» искал решения в уже сложившемся каноне отечественной военной драмы. Начинающий режиссер – в жанровом кинематографе. Состыковать мелодраматизм Мережко и брутальный комикс Попова, для которого лучше всего подходит надпись «Добро пожаловать в ад», которую камера находит на стене полуразрушенного дома, довольно трудно.
Похожая история происходит с Ниной Усатовой и Татьяной Мещеркиной, сыгравшими главные роли. Тут тоже получилась встреча двух кинематографов – советского и российского. Актриса, игравшая в фильмах «Мой друг Иван Лапшин» и «Холодное лето 1953 года» столкнулась в одном игровом пространстве с актрисой, работавшей над сериалом «Марш Турецкого» и боевиком «Рейнджер из атомной зоны».
Почти все действие фильма происходит в вагоне, где едут женщины. Такая герметичность подразумевает разговорный жанр – самую сложную форму актерской работы. Мережко дал своим героиням душераздирающие монологи, украшенные жаркими слезами и выразительными метафорами. Но если опытная Усатова как-то справляется с таким материалом, то замечательно красивая Мещеркина уходит в самые простые актерские движения, балансируя между истерикой сериала и суровостью малобюджетного боевика. История теряет достоверность с каждой небрежно брошенной репликой, превращаясь в трагический фарс. Особенно это заметно, когда в небольшом эпизоде появляется Сергей Гармаш, который мгновенно придает действию жесткую достоверность.
В сущности, попытка сделать разговорный фильм о чеченской войне – шаг вызывающе смелый, требующий громадной личной ответственности. На фоне многолетней трагедии слова теряют смысл, путаются с официальной риторикой обеих сторон и рябью газетных заголовков. Не случайно Балабанов и Бодров-старший уходили в молчание и канцеляризмы, перемежающиеся трудно исторгнутыми афоризмами — у войны нет прямой речи. Она начинает работать только в ретроспекции, какой являлись большинство советских военных фильмов.
В результате фильм опал-таки до агитки – не федеральной или сепаратистской, а какой-то абстрактно-гражданской, расслабленной безопасным взглядом оттуда, где слова, не разрушенные смертью, еще имеют значение.
Помолчать можно в кинотеатрах «Атриум», «Балтика», «Будапешт», «Высота», «Зарядье», «Каро» 1 и 2, «Ладога», «София», «Энтузиаст», «Художественный».
