Цивилизация
В телевидение молодой скрипач Золотаревский зашел с театрального подъезда — после школы решил поступать в Щепкинское училище. К тому моменту его, сына «врага народа», уже исключили из комсомола, однако поступить на актерское отделение дали. Видимо, не очень-то и хотелось — с первого же курса Золотаревский ушел, выбрав языковой вуз, который и окончил. Перед приходом на ТВ взял разгон на Центральной студии документальных фильмов. На телевидение Золотаревский пришел в 1957-м — то есть аккурат к Фестивалю молодежи и студентов.
Тут же пустил в ход образование — участвовал в создании телевизионного «Фестивального разговорника», вел прямые эфиры с фестиваля.
С его именем связано внедрение первых новшеств в информационных технологиях: так, в 1962 году он был первым ведущим телемостов — с соседями по социалистическому блоку из Польши и Чехии. Кстати, уже во времена перестройки был ведущим телемостов между Верховным Советом СССР и парламентом Великобритании, конгрессом США, Южной Кореи. За них
Золотаревский получил «Эмми» — первый эфир с американским конгрессом состоялся 23 сентября 1987 года, потом прошло еще несколько.
Он был ведущим этой программы с советской стороны, его американским коллегой был Питер Дженнингс — известный телеведущий новостной программы канала ABC. Для двух стран это был первый опыт прямого диалога ведущих политиков, который не испортило некоторое техническое несовершенство (запаздывал звук); из-за разницы во времени телемосты показывали рано утром в Москве и поздно вечером в Вашингтоне. Дискуссии были посвящены злободневным на тот момент темам — правам человека и региональным конфликтам.
Леонид Золотаревский, 2010 год
Михаил Фомичев/РИА «Новости»В конце 60-х Золотаревский был ведущим программы «Эстафета новостей», ставшей прообразом программы «Время», в 1968 году впервые вышедшей в эфир и (с перерывом на постперестроечные «Новости») до сих пор выходящей на Первом канале. Правда, вначале программа была не похожа на то, что видят зрители сейчас:
не было ни студии, ни привычных дикторов, только прямые включения корреспондентов с мест.
«Первый год-полтора — это были такие романтические потуги людей, считавших себя истинно телевизионными людьми. Прежде всего изображение, прежде всего прямой репортаж», — рассказывал Золотаревский в год 40-летия «Времени». Позже, в 70–80-е годы, он был одним из корреспондентов программы «Время».
А до того — первым сделал репортаж с дрейфующей полярной станции «Северный полюс – 10», делал телефильмы о полетах и работе на земле советских космонавтов.
В общем, стихия «текущих событий» явно увлекала его больше, чем сцена. И иногда за эту страсть ему приходилось расплачиваться здоровьем: в начале 1980-х он три года работал военным корреспондентом в Афганистане и однажды был ранен во время выполнения служебного задания. К тому моменту он уже был заслуженным международником — успел поработать руководителем отдела Главного управления внешних отношений Гостелерадио СССР, то есть руководил ежедневным видеообменом с зарубежными агентствами и телекомпаниями.
«Один из очень немногих, кто сделал телевидение в России. По сути, он у нас открыл жанр прямого репортажа, телемоста, — рассказал «Газете.Ru» Евгений Примаков, автор программы «Международное обозрение» на телеканале «Россия 24», — и это, в его случае, было открытием целых жанров. Именно Леонид Абрамович обеспечил связь нашего ТВ с тем, что происходит в мире, — он занимался работой по видеообмену с тех пор, когда его совершали простой пересылкой кассет и бобин с пленкой. Он вел репортажи с льдины. Он был военкором.
Это был какой-то Человек Возрождения — если говорить, что на нашем ТВ были времена наших Рафаэлей и Леонардо».
Золотаревский до конца жизни сохранял элегантность, свойственную пионерам отечественного телевидения. В нем, академике Международной академии телевидения и радио, работавшем на профильном отделении факультета журналистики МГУ, все было отточено: речь, костюм, подача. Быть может, именно этот аристократизм и позволял ему на протяжении всей своей карьеры мягко дистанцироваться от идеологической составляющей, которая неизменно присутствовала в работе любого тележурналиста в СССР; прятаться от идеологии за сюжетами. «Я работаю с информацией, рассказываю о главных событиях в жизни страны», — говорил он о своей работе в программе «Было время» на телеканале «Ностальгия». И, кажется, немногим это удавалось лучше.
