Цивилизация
Теодор Курентзис – главный дирижер Новосибирского театра оперы и балета и создатель симфонического оркестра Musica Aeterna и хора New Siberian Singers в прошлом году стал одним из организаторов междисциплинарного фестиваля искусств «Территория», во второй проходящего в Москве. Дирижер с репутацией оголтелого ниспровергателя авторитетов в исполнительском искусстве - не только идеолог, но один из самых активных участников «Территории». После двух концертов современной музыки и мастер-класса, 14 октября Курентзис будет дирижировать премьерой самого масштабного мероприятия, закрывающего нынешнюю Территорию – концерта оратории «Мистерион».
- «Территория» провоцирует споры среди своих посетителей. Возникают ли споры среди отцов-основателей?
Мне не все нравится. Как и моим коллегам. Мы показываем на «Территории» не самое любимое. Просто подавляющее большинство российских зрителей лишены информации, не каждый может регулярно ездить в Авиньон. А у меня и у Ромы Должанского, например, такая возможность есть, и то, что произвело на нас самое сильное впечатление, то, что наиболее обсуждаемо в Европе и считается последним словом в мировом искусстве, мы считаем необходимым представлять нашей публике. Кроме того, есть и довольно старые спектакли, которые стоят того, чтобы их показали российской публике, которая не знакома с этой стилистикой. Должны звучать разные голоса, в этом – демократия. Важно, чтобы у людей была возможность выбора.
- Почему вы ничего не привозите на «Территорию» с Востока?
О Востоке меньше информации (хотя я половину своей жизни провожу на Востоке – живу и работаю в Новосибирске). Западное искусство – боле развитое. И российское искусство имеет западные корни. Ведь ни Чайковский, ни Пушкин не имеют отношения к Востоку.
- Большинство молодых людей, которые слушают ваши концерты на Территории, едва ли ни в первый раз приходят на концерт серьезной музыки. Не лучше ли им было начать с Моцарта?
Я думаю, что интерес к серьезной музыке может родиться от какого-то сильного впечатления. К сожалению, ситуация в оперных театрах и филармониях не способствует продвижению молодых, здравомыслящих исполнителей. Исполнительская манера тех, кто сегодня выступает на основных сценах, настолько скованна, что исполняемые ими произведения похожи скорее на мавзолей, нежели на произведения искусства. Мне говорят: «Почему вы так исполняете Чайковского? Чайковский ведь – как цветок…» - вот такие зрители ходят на концерты, и такие музыканты играют.
Вы видели конфеты и шоколадки с изображением оперного театра? В таком же дурном вкусе «советского изящества» определенная каста людей до сих пор воздействует на публику, которая ходит на концерты, воспитанная на этой эстетике, и ничему не научается. И Моцарт, и Бетховен проходят мимо них. А Моцарт и Бетховен - живые люди. И их надо представлять, как живых людей. Мы не можем изучать живых прошлого, не обращаясь к ныне живущим. Невозможно научить людей любить при помощи лекции, проводимой в ДК. Чтобы понять, что такое любовь, надо жить! Жить – значит быть соучастником. В данном случае, соучастником важной музыки нашего времени. Начинать надо с этого. Это ближе. А потом – переходить к прошлому.
Нормальные, живые молодые люди ходят на рок-концерты, и я их понимаю. Не стоит слушать музыкантов, которые сами не понимают, о чем играют. Я думаю, что привлечь молодежь может как атмосфера фестиваля, так и высокое качество исполнения. Серьезная музыка – не старомодная и не наивная. Но даже Моцарта можно превратить в старомодную и наивную музыку, если исполнить кое-как.
Сегодня из десяти спектаклей всего один является искусством. А из ста концертов только восемь – настоящие. Я делаю свою работу, пытаюсь улучшить эту ситуацию. Если бы вы знали, какие педагоги преподают у нас в Консерваториях! Каждый педагог должен делать то, что я делаю – пойти по всему миру, участвовать в семинарах, сидеть в библиотеках… А они уже по много лет все знают, и им больше ничего не надо. Здесь никого не интересует качество. Потому что здесь не нужны ни хорошие дирижеры, ни исполнители. Тех, кто делает музыкальную политику в этой стране, интересует только возможность оставаться главным и делать программы, которые им хорошо известны. Но лет через десять ситуация изменится. Когда уйдет это поколения. На пенсию. Или в запой.
- Чтобы понимать музыку, которая исполняется на «Территории», надо быть воспитанным в сегодняшней культуре или иметь музыкальный слух Моцарта?
- Надо быть свободным и открытым, как Моцарт.
- Находиться постоянно в музыке, как это делаете вы, не значит ли это жить иллюзией? У вас хватает времени на участие в чем-то реальном?
- Что вы считаете реальным?
- Ну, не знаю. Жизнь.
- Хватает. Музыка здесь не мешает, но помогает. Это для падшего – вера. Музыка – не иллюзия. Представьте, что стало известно, что все мы умрем. А кто-то приходит и дает нам надежду. И все мы решаем, что это человек – не здравомыслящий, но живущий в иллюзиях. Тогда и все чувства, и веру можно считать иллюзией. А мир, который мы считаем реальным, в который мы верим, сами знаете, куда нас может привести.
Почему бы не поменять объект веры? Все слова, которые придуманы – перестают быть иллюзией.
