Россия не место для дискуссий

Российские партии, если они хотят быть настоящими, должны учиться содержательно критиковать власть. Потому что без этого навыка настоящих партий не бывает. Но они и не научатся, если мы с вами, простые обыватели, не поймем, чего хотим от власти.

В стране, существующей в режиме политического монолога, содержательный диалог партий невозможен в принципе. Так что открывшийся на этой неделе «Единой Россией» и КПРФ сезон предвыборных межпартийных дебатов в информационном агентстве «Интерфакс» — разумеется, совершенно незаметно для рядовых избирателей (даже по телевизору не показывают!) — интересен исключительно с точки зрения тренировки основных политических инстинктов самих партий.

Если бы в России были нормальные выборы, мы бы, например, могли наблюдать многочисленные предвыборные митинги реальных сторонников «Единой России» или КПРФ в Москве и других городах. А за предвыборными партийными съездами ведущих политических сил следила бы вся страна, как это происходит с республиканцами и демократами в США. Ничего подобного у нас нет.

Более того, партиям у нас пока даже не о чем говорить друг с другом, потому что при нынешней системе власти они все равно не в состоянии ничего поменять.

Даже «Единая Россия» со своим конституционным большинством в парламенте не только не формирует правительство и не определяет политический или экономический курс страны, но даже не в состоянии самостоятельно провести никакой серьезный закон, не проконсультировавшись с беспартийными товарищами из администрации президента.

Лидер «Единой России», председатель Госдумы Борис Грызлов заявил, что партия готова вести политические дискуссии прежде всего по программным, идеологическим вопросам. «Нам есть что сказать, у нас есть план Путина и есть результаты по его реализации — это не могут не видеть наши избиратели», — сказал Борис Грызлов, автор, несомненно,Ю заслуживающей место в анналах истории России фразы «парламент не место для дискуссий». Самое интересное, что партия, формально находящаяся у власти уже четыре года и почти гарантированно выигрывающая следующие парламентские выборы, не может опираться на план Путина. Дело даже не в том, что смысл этого плана, можем поспорить, не знают 99 процентов сторонников президента и примерно столько же тех, кто проголосует на выборах 2 декабря 2007 года за «Единую Россию». Просто в России, особенно в условиях нынешней монополистической системы власти, по определению не может быть никакого «плана Путина», если у президента уже другая фамилия.

Это как в Туркменистане, где статуи Сапармурата Ниязова еще есть, а плана Туркменбаши уже нет, несмотря на заверения нового президента страны в совершеннейшем почтении к прежнему хозяину.

Если новому президенту России, а также его ближайшему окружению не понадобится партия «Единая Россия», ее в одночасье не станет. И никакие 40 или 50% избирателей, которые по глупости, по привычке голосовать за начальство или из личной любви к президенту Путину поддержат эту партию на выборах, не выйдут на улицу протестовать: мол, куда вы, гады, девали нашу ненаглядную «Единую Россию». И за КПРФ люди не вступятся, как в свое время не вступились за КПСС, столько лет бывшую «руководящей и направляющей силой» советского общества. Именно поэтому слепое поклонение любому президенту, тем более если он не член вашей организации, губительно для политической партии. Именно поэтому у «Единой России», если она хочет быть партией, должен быть план «Единой России», а не план Путина.

В отсутствии партий в России виновата не только государственная власть, но и общество. У нас есть интересы, но века политического рабства отучили нас отстаивать их в равноправном диалоге с властью. А навыков самим ответственно формировать эту власть через выборы партий, защищающих наши представления о добре и зле, справедливости и разумном устройстве мира, за годы весьма незрелой ельцинской демократии мы так и не приобрели. И тут же были ввергнуты в обычную для нас политическую спячку реставрацией авторитаризма при Путине.

О каких принципиальных идеологических вопросах могут дискутировать партии, если мы сами толком не разобрались, хотим ли мы неприкосновенности частной собственности для всех или только для себя?

Готовы ли мы и дальше жить на иждивении у государства или все-таки намерены самостоятельно пытаться решать свои материальные и моральные проблемы? Политические партии — это не дядька Грызлов и дядька Зюганов, это мы с вами. Это иллюзия, будто бы народ ничего не решает в стране, где власти отстранили его от управления государством. Если власти сумели отстранить — это народ так решил.

Так что пока у нас идут дебаты сотрясающих пустоту безвластных партий. А президент, как Атлант, держит на одиноких плечах Россию, весь ее народ, свое грызущееся между собой окружение. И мы, даже далекие от политики, чисто подсознательно боимся, как оно там будет, если он уйдет. Как многие боялись, что умрет Сталин, а потом Брежнев, будто бы вожди не люди и бывают бессмертными. А ничего особенного не будет. Будет так, как захотим мы с вами.

Захотим партий — появятся партии. Захотим бесконечной минуты молчания — будет бесконечная минута молчания.

Захотим быть свободными людьми — станем свободными людьми. Захотим быть рабами — останемся рабами.