Цивилизация
В музей-усадьбу вымышленного «писателя третьего ряда» Щегловитова (этакий «младотургенев» — не охотник, но рыбак) прибывает областной глава (Борис Каморзин) с федеральным чиновником (Федор Бондарчук): первому нужно одобрение второго для превращения памятника литературной истории в рекреационную зону. Рядовые музейщики тащат последние припасы на стол, директор демонстративно ползает на коленях, идейный научный сотрудник Маша (Ксения Раппопорт) до поры держится, но после второй или третьей выступает с программной речью слушательницы «Эха Москвы» со стажем. Назревает классический русский конфликт власти с интеллигенцией.
«Два дня» Авдотьи Смирновой довольно быстро превращаются из «особенностей национального музееведения» про снятие общественно-политических противоречий водкой в романтическую комедию, сшитую по заграничным лекалам, но из местных материалов.
Щегловитовская барышня попрекает заезжего модернизатора отсутствием духовности. В ответ тот решительно напивается, презрев трудовую язву, и идет в ночи под ее окно орать дурным голосом. Они такие разные (она верит в идеал чистой любви и кудрява, он ведет борьбу в московских кабинетах и лыс), что обязательно будут вместе жарить яичницу и изображать уток.
Показательным образом российский ромком впервые удался, когда вместо представителей неопределенных городских профессий (дизайнеров и радиоведущих) героями стали полярно разнесенные персонажи российского социального мифа, отправленные в зачарованный угол оторванного от мира поместья. И завод, где удерживают в заложниках губернатора, и московский кабинет министра существуют относительно усадьбы Щегловитова в какой-то параллельной реальности. И не важно, встречаются ли в нашей действительности такие государственные мужи и служительницы культуры (скорее нет), но здесь они вполне убедительно иллюстрируют две хрестоматийные крайности.
Всё и все на своих местах.
Написавшая, помимо прочего, сценарий фильма про Ивана Бунина («Дневник его жены» Алексея Учителя) Смирнова дает литературоведа и любуется не освоенной девелоперами уходящей натурой с не раз склеенными тарелочками, покосившимися сараями и козой Настасьей Филипповной. Сопродюсер фильма и исполнитель главной роли Бондарчук обживает образ циничного (а иначе нельзя — съедят), но честного государственника. Раппопорт органично переходит от обличительных памфлетов к почти осязаемой нежности.
То, что политика и лирика — вещи совместимые, доказывали авторы «Реальной любви»: отчасти срисованный с Тони Блэра премьер-министр в романтическом посыле переставал прогибаться под американцев, и это вполне выражало отношение прогрессивной британской общественности к внешней политике соответствующего кабинета.
Так что патриотический посыл в романтической комедии не только возможен, но и не обязан выглядеть как партийный пиар.
Впрочем, странно предъявлять политические претензии к романтической комедии, однако «Два дня» замахиваются и на высказывание об изрядно потрепанной связи времен в России, которую то ли восстановить никак не получается, то ли окончательно порвать сил нет. Удивительно, но и с этим англичане справились до нас, причем на материале все той же русской культуры XIX века. «Пропади она пропадом, эта общественная цель. Нет, я имею в виду, что литература может заменить, собственно, превратиться в… Россию!» — горячился Белинский в «Береге утопии» Тома Стоппарда. Где теперь тот проект, а где мы, знают и Стоппард, и автор «Двух дней», но он им все равно люб.
