Цивилизация
Уолтер Блэк (Мел Гибсон) давно не замечает, что с потолка его спальни вода течет прямо на одеяло, – он спит в одежде. Так же он плавает в бассейне, с такими же пустыми глазами ходит на работу. Иногда напивается. Не разговаривает ни с женой, ни с одним из двоих сыновей. У Блэка депрессия, причины которой уже не отыскать – они затерялись в прошлом, выросли из детских страхов, кризиса среднего возраста или еще из чего, уже не важно. Его жена Мередит (Джоди Фостер) устала проводить ночи за видеоконференциями, ей надоело игнорировать мужнино безразличие. Без лишних слов она выставляет его из дома. Без лишних слов он повинуется, покупает рому, снимает комнату в мотеле, плачет перед телевизором и готовится свести счеты с жизнью. Почти машинально он достает из багажника машины невесть откуда взявшегося там плюшевого бобра, надевает его на руку и идет вешаться на перекладине для занавески в ванной. Когда утром он придет в себя, первое, что он увидит, – блестящие глазки куклы. Потом он услышит голос, хамски рекомендующий встряхнуться и довериться ему, бобру, в обустройстве его дальнейшей жизни.
Так, препоручив выжившую часть своей личности игрушечному зверю, Уолтер получит еще один шанс на излечение, преображение и превращение своей жизни в ад.
Когда «Бобер» только запускался в производство, он уже выглядел довольно невероятно. Маленькая независимая комедия о мужчине с куклой на руке сама по себе могла пройти незамеченной, но постановщиком фильма стала голливудская аутсайдерша Фостер, а главную роль взялся играть главный на холмах враг Америки – антисемит, гомофоб, католик-алкоголик Гибсон. Удивительно, но теперь, когда картина вышла на экраны, ясности, в общем, больше не стало. Фостер сама признается, что не очень понимает, как представлять свою картину.
Выбранный российскими прокатчиками слоган «Нет худа без бобра» задним числом кажется идеальным, но до просмотра не объясняет, кажется, ровным счетом ничего, поскольку, даже обладая недюжинными ораторскими талантами, объяснить, чего стоит ждать от просмотра, крайне непросто.
Прежде всего, «Бобер» — это не комедия. Закадровый голос с самого начала задает картине интонацию скорее сказки или притчи – жанра, за который в большом студийном кино в последнее время с переменным успехом отвечают кинокомиксы вроде «Железного человека». У фильма очень жесткая трехактная структура, он намеренно аскетичен в средствах. Да, здесь есть и секс втроем с бобром, и нестандартные маркетинговые решения, выдвинутые чертовой куклой, и много других остроумных находок, но смеешься над ними скорее нервно, как над шутками человека, собравшегося отпилить себе руку. С ужасом думаешь, что было бы, если бы вместо Гибсона Блэка играл Стив Каррелл – до прихода в проект Фостер он был главным кандидатом на роль.
Гибсон играет здесь не комического простофилю, а нечто куда более жуткое – бенефис лихого безумца с холодными глазами, поставленного за грань выживания.
Первые 15 минут, которые он сомнамбулически бродит из одного конца экрана в другой, – одни из лучших в его карьере и самые страшные в фильме. Тем, кто сомневается, что на роль потерянного крутого парня есть другие кандидаты, спешим напомнить о дзеффиреллевском «Гамлете» — возможно, лучшем из поставленных на экране. Удивительно и то, что на этом фоне страшно органично в роль ненавидящего свою схожесть с отцом сына Блэка вписался Антон Ельчин – еще никогда он не выглядел на экране настолько достоверно патологично.
Впрочем, главное в этой истории даже не то, что Фостер удалось создать действительно глубокое кино и выудить из камерной драмы все возможные метафоры вплоть до чуть ли не библейских (доверяться зверю не стоит ни при каких обстоятельствах).
В конце концов, чем-то подобным занимается львиная доля американских независимых – такие фильмы требуют меньше денег, а сценарий пишется обманчиво просто. Важнее то, что, говоря о, в общем, традиционных ценностях (семье, личностной целостности и прочих банальностях), Фостер добилась не высокого менторского правдоподобия, а пусть маленькой, но все же правды о тех чудовищных жертвах, которые приходится принести, чтобы справиться с самым заурядным и незаметным кризисом. Хотя, в самом деле, кому знать об этом лучше, чем лесбиянке и гомофобу, сделавшим один из лучших фильмов этого года.
