Цивилизация
Кому хочется отдать жизнь за эпизод борьбы за власть в высшем руководстве страны? Даже если он потом войдет в учебники, и на обломках очередного российского самовластья напишут ваши имена? Ну пусть не так трагично. Не жизнь отдать, а просто поучаствовать в этом самом эпизоде в безопасном качестве массовки, которую по окончании борьбы власть имущих и к власти рвущихся, быть может, даже не позабудут поблагодарить, выдав самым активным десяток памятных медалей? Ответ наверняка будет дружно-отрицательным — никому.
В церемонии возложения венков на могилы защитников Белого дома, погибших во время путча ГКЧП 16 лет назад — Ильи Кричевского, Дмитрия Комаря и Владимира Усова, — по сообщению радиостанции «Эхо Москвы», приняли участие около 100 человек. Сколько россиян, кроме этой сотни, готовы почтить память этих ребят хотя бы в душе? Сколько хотя бы помнят их имена? Кто считает этих навеки молодых людей, погибших под гусеницами танков, героями? Тогда президент Борис Ельцин присвоил им, погибшим, защищая свободу и демократию, звания Героев России посмертно. Сегодня большинство — 48% (данные Левада-центра) — россиян считают, что путч 1991 года был «просто эпизодом борьбы за власть в высшем руководстве страны». И всего лишь 10% видят в августовских событиях шестнадцатилетней давности победу демократической революции. Бывают герои (и антигерои) революций.
Верхушечные перевороты, дворцовые комплоты обходятся без них.
По прошествии лет оценка августовских событий даже смягчилась. В девяностые, когда были свежи в памяти оба связанных с Белым домом события — и 1991 и 1993 годов, — россияне оценивали произошедшее еще более резко. В 1994 году лишь 7% считали, что три года назад, в августе, победила демократия. К версии борьбы верхов склонялись 53%. В этом неверии в революционность и героичность августа — ключевого события, знаменующего переход от советской к постсоветской реальности, в этой массовой убежденности, что народ на самом деле не творец истории и не хозяин своего будущего, а всего лишь статист, безмолвствующий или аплодирующий элите, которая играет судьбами страны и людей, и кроются истоки политической пассивности масс.
Стоит ли рисковать своей жизнью, благополучием, да просто тратить свое личное время и силы, чтобы изображать массовку во время очередной схватки делящих власть и собственность верхушечных группировок?
Новейшая российская история за 16 лет, прошедших с трагических августовских дней, если чему и учит свой народ беспрестанно, так это целесообразности держаться в стороне от политических бурь и дрязг. Потому что, точно по поговорке, всякий раз, «когда паны дерутся, у холопов чубы трещат». За всякий эпизод борьбы верхов расплачиваются низы. Обычные участники событий, независимо от того, чью сторону они держали. Так было и в 1991-м, когда погибли Усов, Кричевский и Комарь, и в 1993-м, когда полегли другие «рядовые переворотов», снова защищавшие (или напротив осаждавшие) все тот же Белый дом.
Те, кто затевал и штурмы и защиты, за редкими исключениями оказывался если не в прибыли, то не в убытке.
Речь не только об амнистиях, под которые попали и гэкэчеписты, и защитники Верховного Совета в 1993 году. А о том, что те, кто оказывался у власти, всегда защищали ее основы. Август 1991-го, разрушив советскую власть, сохранил ее главную конструкцию, ее опоры. КГБ, советскую, партийную, комсомольскую номенклатуру. Из этих рядов, из выходцев старой элиты формировалась элита новая. Именно поэтому с приходом на ключевые посты в государстве выходцев из спецслужб произошла такая стремительная реинкарнация советизма. Само их хождение во власть стало возможным только потому, что не была проведена люстрация, неизбежное следствие настоящих революций. Не только кровавых, как Великая Французская или Октябрьская, но и вполне бархатных, как во многих бывших странах социализма. Именно потому, как некогда точно заметил опытнейший хозяйственный номенклатурщик Виктор Черномырдин, «какую партию ни строй, получается КПСС».
За то, чтобы вместо спецраспределителей и спецбольниц у номенклатуры появился целый специальный, по своим законам устроенный мир, — точно не стоило отдавать жизни.
Скорбь по поводу жертв, которые из сегодняшнего дня кажутся напрасными, только усиливает нежелание принимать участие в любом очередном эпизоде конфликта между элитами.
