Цивилизация
Борис Надеждин, один из лидеров СПС и самых заметных либеральных политиков, комментирует тактику региональных референдумов, который Союз правых сил инициировал в 50 субъектах федерации, и правовые последствия попыток ЦИК и федеральной власти воспрепятствовать им.
— Александр Вешняков уже высказался по поводу вашей инициативы и указал на то, что региональный референдум по таким вопросам возможен, лишь если вопрос не урегулирован федеральным законом, а вопрос о назначении губернаторов прописан в федеральном законе. Каким может быть юридический выход из этой коллизии?
— Когда Вешняков слышит слово «референдум», так всякий раз говорит, что его нельзя проводить. И по монетизации нельзя, и по 131 закону нельзя, ни по чему нельзя.
Вешняков ссылается на федеральный закон о назначении губернаторов, который мне представляется антиконституционным. А в референдуме мы ссылаемся напрямую на Конституцию, в которой русским языком однозначно сказано, что «государственную власть в субъектах РФ осуществляют образуемые ими (субъектами!) органы власти».
Во-вторых, нельзя установить такие общие принципы для регионов (что является предметом совместного ведения), которые предполагают прямое участие федеральных должностных лиц, например президента, в формировании органов власти субъектов. В принятом законе прописаны два таких пункта. Первый, это участие президента в представлении кандидатуры. А значит, без его участия сформировать исполнительную власть в регионе невозможно. Во-вторых, в этом же законе прописано, что если парламент не утверждает три раза представленного кандидата, то президент его распускает. Таким образом, закон наделяет президента страны прямыми полномочиями по формированию и расформированию органов власти субъектов федерации.
В-третьих, там есть очень важный момент, который остается непонятым, но я хочу обратить на него особое внимание. Дело в том, что президент Федерации по Конституции обладает определенным числом полномочий, в том числе кадровых. Все кадровые полномочия прямо записаны в Конституции (статья 83). Президент представляет кандидатуру премьера, председателя ЦБ, судей, прокурора. Даже про назначение полномочных представителей записано в Конституции. И эта статья не содержит слов «иных». Поэтому федеральным законом нельзя расширять кадровые полномочия президента сверх Конституции. Иначе мы можем далеко зайти, принять закон о том, что президент назначает всех — мэров, директоров колхозов, — как в Белоруссии.
Поэтому Вешняком считает, что федеральный закон запрещает, а я считаю, что Конституция разрешает. Наш спор может разрешить только один орган — Конституционный суд.
— Какова будет ваша тактика по организации референдумов и обращению в Конституционный суд?
— Сейчас в 50 субъектах Федерации начинается инициативная подготовка референдума. Дальше мы смотрим, что происходит. Скажем, в двух субъектах — в Подмосковье и Алтайском крае — избиркомы санкционировали дальнейшую работу по подготовке референдума. Очень хорошо, мы идем дальше в парламенты. В Кургане, например, отказали. Очень хорошо — идем в Курганский суд. Если в каких-то регионах мы добиваемся проведения референдума, то все хорошо. Я вас уверяю, что ответ будет положительным. Если мы где-то не добиваемся проведения референдума, то идем в суд: в областной, дальше — в Верховный и потом — в Конституционный.
Дело в том, что на сегодняшний день нет субъекта обращения в Конституционный суд.
В Конституционный суд не может обратиться кто угодно. Человек не может обратиться в КС по вопросу о соответствии федерального закона Конституции до тех пор, пока конкретным решением суда у него не будет отнято конституционное право. Напрямую в КС могут обратиться Государственная дума, Совет федерации, президент, парламенты субъектов.
— Как только закон был принят, говорили, что в Конституционный суд можно будет обратиться после того, как в каком-то субъекте губернатора назначат. Тогда кто-то из жителей может опротестовать это назначение в Конституционном суде, поскольку его лишили конституционного права избрать главу региона, заявить, что его права избирательные сокращены?
— Можно попробовать, но у меня есть гипотеза, что так не получится.
— Какой более путь реальный?
— Это то, о чем я говорил, как только нам в каком-то регионе областной суд запретит проводить референдум, то тут вступает в силу прямая норма закона о Конституционном суде. Суд применил федеральный закон в конкретном деле по заявлению физических лиц. Физические лица — это те самые инициативные группы, в которых уже сотни людей по всей стране. В этот момент они могут идти в КС. Но я, естественно, предпочел бы, чтобы в Конституционный суд пошли какие-то парламенты субъектов. Мы этим тоже занимаемся.
На самом деле у меня глубоко продуманная эшелонированная тактика. И о некоторых вещах я сейчас не готов говорить предметно, в том числе потому, что в ряде субъектов у нас идут переговоры с местными элитами по поводу того, чтобы все-таки провести референдум. Для меня идеальным вариантом было бы проведение референдума хотя бы в одном субъекте.
Если это происходит, то проблемы с Конституцией уже начинаются у Вешнякова и Путина.
— Идея вашего референдума основана на том, что федеральный закон не противоречит Конституции, но ваше мнение не имеет правовых последствий, так как неконституционным этот закон еще никто не признал.
— Это понятно каждому юристу, который его читает. А официальное мнение может быть только у конституционного суда.
В Конституции записано, что федеральные законы должны ей соответствовать и что она имеет прямое действие. В частности, суд обязан руководствоваться Конституцией, а не чем-то еще. Помилуйте, вы считаете, что как законопослушный человек должны выполнять любой самый бредовый закон, принятый Государственной думой и Советом федерации имени «Единой России»? Спасибо.
— Но мое мнение о том, что закон бредовый, еще не может служить основанием для того, чтобы его игнорировать...
— Люди в некоторых странах защищали Конституцию с оружием в руках, вопреки мнению парламента, который начинал ее нарушать.
Беседовал Евгений Натаров
