Цивилизация
Неожиданно быстро, всего за одну-две недели, во всех СМИ появились материалы, в которых анализируются возможные сценарии развития политической ситуации в Иране, в том числе в контексте предполагаемой здесь военно-политической акции США. Параллельно во Франции прошли шумные аресты активистов Организации моджахедов иранского народа, включая ее лидера — была задержана президент Ирана в изгнании г-жа Марьям Раджави. Третьим событием уходящего месяца стал обнародованный 18 июня 2003 года доклад МАГАТЭ по иранской ядерной программе. МАГАТЭ призвало Иран «продолжать быть прозрачным», однако не воспользовалось озвученной президентом США Дж.Бушем формулировкой, что иранская ядерная программа может представлять угрозу миру. Тем самым МАГАТЭ лишило США важнейшего аргумента в пользу силового варианта решения «иранского вопроса». В диалоге образовалась некоторая пауза.
Сегодня Иран одно из самых «молодых» государств мира, как в прямом (страна стала исламской республикой в 1979 г.), так и в переносном смыслах. Имам Хомейни победил в стране, где, как и теперь, более половины населения составляла молодежь в возрасте до 25-ти лет. В авангарде исламской революции шли студенты университетов и медресе, военизированные нелегальные организации которых и обеспечили победу антишахского восстания в Тегеране 9-11 февраля 1979 г.
::: За 24 года прошедших после революции сложился строй Исламской Республики, началась и завершилась многолетняя ирано-иракская война, выросло поколение людей, которые никогда не жили при шахском режиме. Стержневым фактором развития иранской государственности стала духовность. В процессе исламской культурной революции преобразились все сферы жизни общества — от образования до экономики. Современные иранцы осознают себя наследниками великого опыта своих предшественников на протяжении трех последних тысячелетий. Любимыми народными образами до сих пор остаются герои исторического эпоса Фирдоуси «Шах-наме», чьими основными чертами являются просвещенность и светлость ума, красота внутреннего облика и мужественность поступков, наличие идеи о высшей справедливости и избранности. Этим народным представлениям о вождях нации стремится соответствовать руководство Ирана. В частности, это проявилось в сознательном шествовании на государственную Голгофу, погибших за идеалы исламской революции. Жертвами террористических актов стали многие руководители «первой волны» — лидер Партии исламской республики аятолла Бехешти, президент Раджаи, премьер-министр Бахонар и др. Духовное борение за сохранение цивилизационной самобытности и государственной независимости страны характерно и для современного иранского руководства (глобальная инициатива «диалога между цивилизациями и т.п.).
Половина современного населения Ирана — молодежь в возрасте до 20 лет, которая выросла в Исламской Республике и не представляет иных форм государственности.
Именно эта группа населения объединяет в себе, с одной стороны, потенциал развития страны, а с другой — служит фактором нестабильности. Молодежь заинтересована в развитии страны и росте жизненного уровня, поскольку ей нужны деньги для реализации своих замыслов, образование и стартовый капитал, что гарантируется, как правило, государствами с высоким уровнем доходов. Иран же только начал выходить на новый качественный уровень, выстраивая базовые отрасли национальной экономики: нефтегазовый комплекс, нефтехимия, атомная энергетика, транспорт, связь, авиация, вооруженные силы. Государственное строительство идет методом проб и ошибок, и разочарованность его темпами провоцирует некоторую политическую нестабильность. Таким образом, канат перетягивается то в сторону замедления, то в сторону ускорения реформ.
В системе реализуемой в Иране теократической модели государственной власти экономическое развитие подчиняется приоритетам духовных, исламских ценностей. Квинтэссенцией этой установки Хомейни стал лозунг: «Ни Запад, ни Восток, а Ислам». По мнению Хомейни, исламская власть есть власть божественного закона, данного Богом людям.
Это не деспотическая, а конституционная в своей основе власть — властители ограничены в своем управлении сводом условий, определенных в Коране и Сунне.
Руководить исламским обществом (быть носителем и осуществлять велайат) может только факих, достигший уровня иджтихада (мусульманский правовед-богослов, признанный аятоллой). Отсюда и название концепции Хомейни — «велайате факих». В действующей конституции Ирана такой руководитель определен как «рахбар» (статьи 5 и 107-112 Конституции ИРИ). Институт рахбара является краеугольным камнем всего строя Исламской Республики. Рахбар стоит во главе жесткой иерархической пирамиды политической власти и одновременно является духовным лидером страны.
~ В 2003 году институт рахбара с неизбежностью оказался в центре внутрииранского политического конфликта. По мнению экспертов, выбор для критики в качестве главной мишени вопроса о полномочиях рахбара следует рассматривать в свете дискуссии о целесообразности следования концепции «велайате факих». Дело в том, что в шиитском исламе верующий добровольно выбирает себе наставника из числа авторитетных духовных лиц — аятолл («аятолла» — букв. «глас Божий»). При жизни аятоллы его предписания обязательны для исполнения верующим. Однако предписания ушедшего из жизни аятоллы в шиизме считаются недействительными, и верующий может избрать себе нового духовного наставника. Другими словами, каждый новый руководитель Исламской Республики должен подтвердить свою приверженность той или иной концепции осуществления власти. Помимо рахбара в Конституции Ирана предусмотрен пост президента — «светского» главы государства, который возглавляет и исполнительную власть в стране. Часть руководства страны поддерживает по тем или иным вопросам президента, другая часть — рахбара, наконец, есть и третья группа, выступающая за коренную реформу государственной власти.
Нынешний президент Хатами активно готовится к назначенным на 2005 год президентским выборам. Так или иначе, ему придется решать возникшую проблему. Будущее исламской революции в самом Иране уже не столь однозначно, что очевидно и самому иранскому руководству. Подводя итоги прошедших в феврале выборов в исламские советы, Хатами выразил свою обеспокоенность и охарактеризовал результаты выборов как «сигнал об опасности».
Ситуация очень непростая — страна только начала выходить на новый качественный уровень своего развития, а впереди маячит то ли тотальная война, то ли «студенческая революция».
Хотя последней, скорее всего, не произойдет — руководство Ирана хорошо знает тайные пружины власти и опирается на собственный опыт нелегальной борьбы, отчасти полученный в той же Франции четверть века назад.
Вместе с тем Исламская Республика Иран уже находится в шаге от эпицентра продолжаемой США «бури в пустыне», нацеленной, в том числе, на ликвидацию одного из государств-лидеров складывающегося в процессе глобализации «исламского мира».
Автор — член Европейского общества иранистов, кандидат исторических наук, заместитель директора Института экономических стратегий
