Личная неприязнь

Когда стиль власти — закулисные интриги, провокации и подлог, даже бытовое покушение на публичного человека становится политическим. Потому что является прямым следствием такой политики и такой атмосферы в стране. Вот увидите, главной версией покушения на Анатолия Чубайса станет «личная неприязнь» отставного полковника ГРУ, заслуженного контуженного пенсионера, ветерана Афганистана к человеку, из-за которого, как он думает, «такую страну просрали». Но у этого заслуженного контуженного хватило психического здоровья, чтобы совершенно точно уловить тренд эпохи: в сегодняшней России «личная неприязнь» является вполне достаточным основанием для уничтожения того, к кому испытываешь столь острую антипатию. Потому что власть поступает точно так же.

Если вы обратили внимание, никто из высоких российских чиновников по крайней мере полгода не говорит, что дело ЮКОСа единичное. Хотя раньше именно этот тезис был главным аргументом защиты российской власти от обвинений в политическом заказе Михаила Ходорковского и в повороте Кремля к политике откровенных репрессий по отношению к крупному капиталу. Российские чиновники не произносят этих слов не потому, что им вдруг стало стыдно врать.

Чиновник, которому стыдно врать, в России является профнепригодным. Просто больше нет нужды оправдываться. Есть совсем другая нужда: настало время заботиться о сохранении награбленной собственности, нынешнего служебного положения и самим не попасть под раздачу в этой борьбе личных неприязней. Дело ЮКОСа прецедентно уже потому, что обделано в полном соответствии с путинским стилем. Сначала гэбэшники в штатском еще до ареста Ходорковского приходят в школу, где учится его дочь, и начинают зачем-то требовать ее личное дело. Потом затеянное под благородным предлогом возвратить казне недоплаченные налоги уголовное дело вдруг оборачивается покупкой по до сих пор остающейся тайной финансовой схеме главного актива ЮКОСа путинскими кунаками. Но если в стране можно столь циничным способом отнимать частную собственность, почему бы из личной неприязни не взорвать человека, который в сознании обывателя эту частную собственность породил?

В позднесоветские времена чиновников — разумеется, не крупных, а мелких — было принято критиковать за «разрыв между словом и делом». Сейчас слово и дело просто идут в разные стороны. Сегодня истинные цели любого действия российской власти прямо противоположны заявленным. Желание испробовать на Украине, как на подопытном кролике, сценарий консервации режима после окончания законного срока полномочий его оплота путем фальсификации итогов президентских выборов объявляется мерами по укреплению отношений между двумя братскими странами. Назначение губернаторов для полной централизации всех политических и финансовых рычагов правящей кремлевской группировкой подается как мера по борьбе с международным терроризмом. Попытка администрации президента сформировать на базе отморозков из «Идущих вместе» путинюгенд, отряды молодых штурмовиков под названием «Наши» мотивируется необходимостью борьбы с национализмом и фашизмом лимоновского толка. Хотя едва ли лимоновской ватаге удастся набрать 50 тысяч членов — по новому закону именно столько нужно для регистрации партии в Минюсте.

Можно постоянно лгать миру. Можно постоянно лгать себе. Но ситуацию этой тотальной, обволакивающей лжи чувствуют не только контуженные пенсионеры из ГРУ.

Эта ложь — пример Советского Союза вот он, перед глазами — сначала приводит к молчаливому саботажу, а затем неизбежно разъедает систему.

Личной неприязни к Чубайсу пять или десять лет назад у большинства россиян было не меньше, чем сейчас. Но взорвать Чубайса пытались именно сейчас. Сейчас, когда власть категорически не хочет говорить правду даже о «Норд-Осте» и Беслане — едва ли не самых страшных терактах в истории человечества. Когда врет даже про убийство Аслана Масхадова, которое одобряет подавляющее большинство россиян. Когда личная жадность конкретных людей в окружении президента и личная неприязнь стали главными, если не единственными побудительными мотивами всей государственной политики. Нынешней российской власти действительно есть кого бояться. Себя.