Цивилизация
Каждую среду я с тоской начинаю ждать пятницу. Тяпницу. Расслаблятницу. Развратницу и даже дерябницу. Потому что ни в чем так не видна вся тяжесть, серость и беспросветность жизни наших людей, как в шутках про пятницу.
Раньше эти бесчисленные картинки о том, что главное — дожить до конца рабочей недели, появлялись только в «Одноклассниках». Потом они просочились во Вконтакте. И вот теперь ими замучен Фейсбук. Именно замучен. Потому что меня, например, очень мучает околопятничная фольклорная тема. Она заставляет плакать.
Жалеть другого — нормальное человеческое чувство. Особенно если этот другой много работает, мало отдыхает, не высыпается и мечтает хотя бы о минутном забытьи.
Я всегда пытаюсь представить, как живут люди, которые с начала недели начинают ждать пятницы. Вот человек постит в фейсбуке фотографии тарелок с едой из московских кафе, селфи с пакетом из ГУМа, фото с морского пляжа, где он лежит расслабленный с ноутбуком. Ты видишь его посты и предполагаешь за ними благополучного москвича, который с радостью ходит на ланч и выбирает то, что любит. Который легко и непринужденно покупает в ГУМе обувь или новый парфюм. И, конечно же, часто путешествует. А потом вдруг Фейсбук показывает тебе другой его пост: клерк в офисном улье сидит за столом, уставленном пустыми чашками из-под кофе, голова лежит на клавиатуре, клерк не может проснуться — это понедельник. Начинаешь листать страницу и поражаешься: со среды он постит картинки про пятничную пьянку. В пятницу у него селфи с пятью бутылками пива. Или бутылкой виски. Или — двумя бутылками вина.
Все его разговоры с понедельника по среду — о том, как наконец проснуться. А со среды по пятницу — как дожить до этой самой пятницы.
И я понимаю, что человек-то живет очень плохо. Экстремально плохо. Он, например, не высыпается. А почему? Чтобы успеть на работу до пробок, выезжает в половину седьмого. Вечером добирается домой после восьми. А дома дети, кран сломался, да и нельзя же умереть офисным рабом — у человека должны быть увлечения, хобби, он может иногда сходить в кино, посмотреть интересную передачу, даже книги почитать. Собрать пазл на 2000 деталей. Сделать из картона модель парусника. Поэтому после ужина, уроков с детьми, глажки и стирки, то есть после полуночи, люди тратят немного времени на себя. А в 06:30 уже едут на работу.
Человек не должен так много работать. Это неправильно. Унизительно. Да, есть нации трудоголиков, те же японцы или американцы. В Америке в семь утра вовсю кипит работа, клерки сидят уже в офисах и после пробежки пьют кофе. В Японии на работе не только засиживаются, но и залеживаются — просто не успевают уйти домой. Но в этих странах существует мощнейшая культура трудоголизма. Человек у них так воспитан, что, как правило, получает от постоянной работы чувство удовлетворения. В США культ позитива, а быть позитивным — значит быть продуктивным. И, стало быть, много работать. В Японии — культ общественной пользы. Чем больше ты работаешь, тем ты ценнее для общества.
В нашей стране таких культурных установок нет. Человек, проводящий в должности какого-нибудь операциониста по 12 часов, глубоко несчастлив. У нас никто не берет вторую и третью работу ради удовольствия, чтобы почувствовать себя позитивным или полезным — ее берут ради денег и купить ребенку зимние сапоги. Поэтому работу массовый человек в России часто воспринимает как непосильную ношу. Для него его место на кассе, в офисе или на автомойке — повинность. Работа за гроши, на износ — это травмирующая практика и настоящий враг для большинства трудоспособных россиян. Они ненавидят работу. Потому что в условиях России для многих и многих людей работа есть самое настоящее рабство: фактически, они трудятся за еду, спят мало, не могут себе позволить свободно ходить на больничный, менять свой график. У них нет перспектив. Руководство их не уважает, коллеги обсуждают и подсиживают. Хоть в офисах, хоть в гастрономах в России между работниками складываются очень напряженные отношения, процветают травля, стукачество, ненависть. Часто люди могут выместить свое недовольство жизнью только на коллегах и, что еще хуже, на подчиненных. Гардеробщица в институте кричит на студентов, санитарка в больнице — на пациентов, офисные клерки — друг на друга. Понятно, что человек хочет скрыться от такой жизни. Побыстрее отбыть каторгу и сбежать.
А куда? По таким вот постам в Фейсбуке понимаешь, что никакого отдохновения у человека нет. Дома? Там дети, муж на диване или недовольная жена в халате с вечными разговорами о долгах. А то и теща или свекровь. Человек, может, и рад бы побыть сам с собой, да ему негде. Впрочем, одинокие люди также остервенело отмечают пятницу: вырваться в кабак или напиться прямо на работе — это лучше, чем оставаться одному, потому что мало кому интересно сидеть наедине с собой. Они стремятся в коллектив. И в этом коллективе забыться.
Клерк хочет путешествовать. Покорять мир. Бросить все и писать книгу. Работать волонтером в Африке. Выучить пять языков. Научиться игре на фортепиано. Но у него на это нет времени.
Вместо года отдыха у есть два часа. За это время нужно забыть о работе, о начальнике-сволочи, о коллегах-сплетниках. О том, что за ипотеку просрочка, что машина разбита, что никогда он ни в какую Африку не поедет и никакой язык не выучит. Разве что в старости, но ее наступление теперь откладывается. Что делать человеку, которому срочно нужно спастись от реальности? Конечно, выпить.
Вот и пьют. По части выпивки мы стремительно приближаемся к европейскому и тому же японскому формату. Там не пьют старики и молодые. Старикам не от чего забываться, а молодежь традиционно ориентирована теперь на здоровье и трезвость. Но люди 25-60 лет пьют постоянно. Без алкоголизма, но с обязательными загулами на все выходные. Пятничный Лондон или Эдинбург выглядит страшнее любого ночного Выхино, он завален бутылками и пьяными телами. Тела, как правило, в офисных и деловых костюмах. Потому что там тоже принято в пятницу забываться. И в субботу. Часто пьют полными коллективами. В банке или IT-компании могут быть целые отделы собутыльников. Пьют даже профессора в университетах. Кафедрами! В основном ходят пить в пятницу вечером, в ближайший к работе паб. Некоторые пьют еще и по средам. Я знаю одного эмигранта, поляка, спившегося так с английскими коллегами: сначала он забывался с ними по пятницам, потом заметил, что они и по средам всем отделом выпивают. Но англичане 15 лет так пили и будут пить до самой пенсии — не сопьются, а вот поляк стал алкоголиком.
Я знаю людей, которые работают в таких вот пьющих коллективах низовых клерков в Великобритании, Канаде, Японии, Австралии. Спрашивала их, о чем принято говорить за пинтой пива. Не поверите, но о том же: кредиты, усталость, отсутствие времени и перспектив, желание все бросить. Немного реже, чем у нас, обсуждают личную жизнь: там не принято жаловаться на жену или любовника. В Японии также не принято перетирать кости начальникам. Но в остальном их офисный планктон и синие воротнички ничем не отличаются от наших — все пьют, чтобы забыть о реальности.
Впрочем, одно радикальное отличие все же есть — там в рамках фольклора выходного дня не встретишь столько сальных шуток. Ведь у нас пьянка до полного забытья — это лишь один куплет пятничной баллады. Второй — про безудержный секс. Если не со среды, то с четверга точно соцсети в рунете заполняются пошлейшими и бездарными эротическими и порнографическими фотографиями. Лысоватые пузатые мужички постят фото голых девиц с тугими задницами и подписывают «Всем хороших выходных!» Я правильно понимаю, что в этой традиции скрывается еще и глубокая сексуальная неудовлетворенность наших мужчин? Именно мужчин. Демотиваторы про пятничные пьянки и пятничную усталость постят теперь и женщины.
Но ни у одной женщины на странице я не видела в пятницу фотографии стриптизера у шеста — дескать, с пятницей вас, девочки! А у мужчин голые женщины повсюду.
И как фото с десятью кофейными кружками сигнализирует о недосыпе, так картинка с изображением голой гопницы сообщает, что секс людям по разным причинам недоступен. Кстати, заметила, что у женщин с этих фото — старомодное белье. Часто они одеты в кружевные трусы, натянутые до пояса. Значит, постит их уже возрастной контингент, у которого с сексом проблемы.
Но не совсем понятно, почему о нем начинают думать в пятницу. На неделе устают, что сил и времени даже на мечты о сексе нет? А в пятницу есть? Правда-правда? Да бросьте, я не верю! Если верить врачам, в некоторых регионах возраст импотенции у российских мужчин наступает в 32 года. То есть в прямом смысле в 32 года мужчины секса еще хотят, но из-за плохого здоровья, стрессов, недосыпов уже не могут. А многие, видимо, просто одиноки. Женатые годами живут в одной квартире и не разговаривают. Неженатые ищут пару, но в условиях постоянной работы и безденежья найти ее трудно.
Одно только и остается — выпить да посмотреть на фото голых женщин.
Кстати, есть еще другая, самая трагичная форма сублимации усталости, отчаянья и неудовлетворенной страсти — это когда человек отшучивает весь классический набор шуток про тяпницу, но в конце рабочей недели идет домой, к семье, даче, сломанной машине. Или — в обшарпанную бабушкину «однушку», где он живет один. Ему не с кем выпить или не на что. У него нет и намека на романтическую встречу. Он одинок, устал, не видит будущего. Из всех удовольствий у него — только право шутить о них. Запостить голою женщину с бутылкой «Хеннеси» в руках, пережить в мечтах это пятничное приключение, а потом собрать офисную сумку, купить по дороге кефира и прийти домой. И листать там на телефоне картинки от таких же пятничных ловеласов. Завидовать им. Представлять, как они сейчас развлекаются. Сначала в большой веселой компании, а потом — со стройной молодой женщиной, готовой на самые смелые эксперименты. И забыть, что про тяпницу-развратницу пишут ему такие же замученные и выжатые жизнью люди, безудержно отдыхающие разве что в своих пятничных мечтах.
