Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

«В России революция уже невозможна»

Владимиру Путину нужно договариваться со средним классом

Директор Центра им. Бертольда Бейца при Германском cовете по внешней политике Александр Рар поделился с «Газетой.Ru» соображениями о последних политических событиях в России и оценил перспективы российско-германских отношений.

— Неожиданное оживление политической жизни в России многие эксперты связывают с возвращением в Кремль Владимира Путина. Еще до избрания ему пришлось столкнуться с протестным движением, в которое втягивается все больше граждан. Как вам кажется, это может привести к серьезным политическим изменениям?

— Путину надо меняться, вступать в диалог со средним классом. Ведь это новое поколение, строители новой России, которая претендует на то, чтобы стать пятой по экономической мощи страной в мире к середине XXI века. «Новые россияне» требуют настоящей модернизации и хотят напрямую участвовать в политических процессах. Власти надо постепенно делить с ними ответственность. Было бы ошибкой свести протестные движения к хулиганству отдельных людей и делать вид, что ничего не было.

Главный вопрос — откуда может появиться настоящая дееспособная оппозиция. Мне кажется, что в России революция уже невозможна, оппозиционный лидер должен выйти из самой системы, как в свое время Ельцин.

Пока из всего путинского окружения только у одного человека — Кудрина, пытающегося играть в оппозиционера, — есть шанс заручиться достаточно большой поддержкой населения.

В этом смысле показательны примеры соседних стран. На Украине в свое время во главе оппозиции встал бывший премьер-министр Виктор Ющенко. Если бы не было его, не случилось бы и «оранжевой революции»: за незнакомыми лидерами народ бы не пошел. В Белоруссии оппозиционера, вышедшего из самой системы, нет, поэтому Лукашенко может быть спокойным по поводу своей власти.

Когда в 60—70-е годы прошлого столетия западные аналитики размышляли, что может привести к краху советской системы, тоже было ясно, что невозможно отправить в Россию второго Ленина в пломбированном вагоне. И надежда была либо на российского Дубчека, либо на военный переворот. Горбачев стал таким Дубчеком, начались перемены.

Но в сегодняшней России нет никакой тирании во главе с Путиным, как кто-то хочет это представить.

Многие считают его абсолютно легитимным лидером и вполне удовлетворены теми возможностями, в том числе личной свободы, которая у них есть, не политической, но личной. Поэтому, я думаю, система достаточно прочна, хотя потенциал для протеста есть.

— Если говорить о потенциале протеста, в чем, на ваш взгляд, причина сохраняющейся популярности КПРФ? За коммунистов до сих пор многие голосуют, хотя никакого революционного задора партия не демонстрирует.

— Поддержать Зюганова на выборах — одно, а пойти на улицы протестовать — другое. За требования КПРФ люди в массе митинговать не пойдут. В больших городах живут лучше, чем когда-либо, — это нужно признать.

За последние 10 лет уровень жизни в Европе и России сблизился, хотя многие россияне не хотят этот факт признавать. В Европе мы задушены налогами и обязательными страховками, у нас практически денег в кармане не остается. В России зарплаты меньше, но больше денег остается на быт, поэтому я не вижу серьезного потенциала для забастовок.

Мне кажется, в России государство более «социальное», чем в 90-х, и поэтому коммунистам стало сложнее играть на требованиях увеличить социальную помощь: государство и так делится с гражданами. Потом за коммунистов голосуют достаточно много старых людей, а они только в крайнем случае готовы идти на улицу. Несмотря на идеализацию советского прошлого, они понимают, что его не вернуть. Я не вижу у этой партии возможностей поднять рабочий класс, который, кстати, в массе голосует за Путина.

— Последние пару месяцев в российском обществе активно обсуждается инцидент с арт-группой Pussy Riot. Предположим, что российские власти, подобно тому, как не раз поступали с диссидентами власти советские, решают выслать участниц группы из страны. На ваш взгляд, предоставило бы правительство ФРГ убежище Pussy Riot?

— Наверное, чтобы спасти девушек от семилетнего тюремного срока, по гуманитарным соображениям их примут. Но вопрос очень сложный. Россия — максималистская страна. 80—90 лет тому назад тот же русский народ громил и поджигал свои церкви, срывал иконы со стен, убивал попов. Через 80 лет русские готовы впасть в другую крайность. Семь лет девушкам давать, конечно, нельзя, но им следовало думать, что они делают. Нельзя провоцировать людей, учитывая, что сегодня для многих россиян православие становится главным смыслом жизни. В этом отношении

нельзя Россию сравнивать с Европой. Европа переходит в постхристианский мир, там религиозные сомнения высказываются открыто. У вас, напротив, идет возврат к традициям старой России. Поэтому логичнее сравнивать Россию с фундаменталистскими странами.

В Иране или в какой-нибудь арабской стране богохульниц забросали бы камнями. Правда, в отличие от ислама христианство построено на идее прощения. И, говоря о деле Pussy Riot, надо помнить и об этом.

Честно говоря, я наделся, что девушек простят в великий праздник Пасхи. Но и они должны были чистосердечно раскаяться. Все-таки они задели чувства не патриарха и Путина, а простых русских верующих.

— С возрождением религиозности в России обострились межконфессиональные и межэтнические отношения. В Германии проблема интеграции некоренного населения, особенно выходцев из мусульманских стран, тоже стоит довольно остро, и говорить об особых успехах на этом направлении, похоже, нельзя...

— В России любят использовать слова Ангелы Меркель о том, что «мультикультурное общество провалилось». Но это совсем не так.

Да, опасность мусульманского экстремизма в Германии существует. В больших городах есть целые районы, которые могут быть неподконтрольными немецкой полиции. Но

вряд ли какой-то район Кельна или Берлина попытается, как это было на Северном Кавказе, создать собственное государство или ввести законы шариата. Но культурная сегрегация внутри отдельных городов, увы, есть.

Многие иностранцы изначально приезжали в Германию на временную работу, в качестве гастарбайтеров, потом они оставались, но социальные лифты по-прежнему плохо работают не только для них, но и для их детей.

Трудно стать полноценными членами германской элиты и русским, выехавшим на постоянное жительство в Германию, и приехавшим из СССР этническим немцам.

— Почему?

— Немцы любят говорить, что у них своя культура и все приезжие должны становиться немцами. В Америке, на мой взгляд, выходцам из стран Латинской Америки, Азии или Африки легче сделать карьеру на ТВ, в СМИ или в политике, чем в Германии.

Но, как долго немцам удастся выдерживать «национальную» линию, непонятно. Чем больше будет в Германии турок и приезжих из Восточной Европы, тем больше они будут размывать немецкое общество. Это достаточно болезненный процесс, и над проблемами интеграции ломают головы политики.

— Каковы, на ваш взгляд, перспективы развития российско-германских отношений на ближайшие 12—18 лет?

— Боюсь показаться наивным, но хочется верить в общеевропейский дом.

Конечно, у Европы останутся близкие связи с США. У американцев, несмотря на то что их отделяет от Европы Атлантический океан, очень сильные европейские корни. В Америку переехали самые умные европейцы, и они создали сегодняшние Штаты. Те, в свою очередь, очень многое дали миру.

Россия должна сделать что-то в этом роде. Например, открыться для европейцев, чтобы поток из Европы шел не на запад, а на восток.

Для этого нужно не только отменить визы, но создать общие стратегии. При их обсуждении в России немедленно возникают подозрения, что Запад вынашивает идеи ее колонизации. Но при этом модернизация громадного пространства Сибири в интересах прежде всего самой России.

Можно, конечно, стоять на замшелых коммунистических позициях: «это наша страна, ноги иностранцев здесь не будет, все сами сделаем, других можем принять как младших партнеров, а если будут плохо себя ввести, то выгоним». А можно доказать Европе, что Россия ее часть, что она готова совместно с европейскими партнерами обустраивать это громадное пространство с мозгами и ресурсами, чтобы создавать общий европейский дом.

Думаю, Путин тоже этого хочет, но его пока не понимают. Просто в России часто тот же Путин предлагает очень интересные идеи (например, идею об общей свободной торговой зоне в ноябре 2010 года), а потом о них забывают. Если у нас выдвигают любопытную идею, ее все обсуждают, критикуют и получается какой-то продукт. А в России — красивая речь первого лица государства, два дня обсуждений, а потом все это пропадает, как в пропасти.

Если Россия упустит возможность совместной модернизации Сибири с Европой, тогда уже через 50 лет там будут заправлять азиаты.

Хорошо это или плохо — я не знаю, но думаю, что Европа от этого проиграет.

Беседовала Дарья Загвоздина

Новости и материалы
В Башкирии дом матери-одиночки начали сносить ночью бульдозером
Гладков призвал жителей Белгорода спуститься в укрытия
В КНР заявили о поддержке равноправных переговоров о мире между Россией и Украиной
40-летняя звезда «Универа» снялась с голой грудью и без волос
Дома участников СВО подключат к газу в приоритетном порядке
Захарова отреагировала на заявление Пашиняна о возможности новой войны с Азербайджаном
Мошенник, обманувший с подельниками пенсионерку на 2 млн рублей, получил условный срок
Акиньшина показала фигуру в коротких шортах и топе
Олимпийская чемпионка Щербакова заявила о переживаниях из-за операции
Ученые рассказали, как эффективно контролировать гнев
Названы российские отрасли с наибольшим ростом инвестиций в 2023 году
Глава МИД Украины посетит Индию с рабочим визитом
Задержанный за надругательства над ученицами тренер покончил с собой в СИЗО
Чаще всего россияне отключают технику от розеток из-за страха замыкания
В сети обсуждают первое видео с Кейт Миддлтон после операции: «Это не она»
Садовые товарищества планируют внести в программу бесплатной догазификации
Украинское издание сообщило о взрывах в Херсоне
Мужчинам важен общий стиль и походка при знакомстве с женщиной
Все новости