Цивилизация
Второе уголовное дело против заместителя министра финансов Сергея Сторчака, которого стали подозревать в превышении полномочий в ходе переговоров по урегулированию долга бывшего СССР перед Кувейтом, не просто сделало очевидным политический заказ на его преследование (уже просто потому, что под соответствующим соглашением стоит подпись вице-премьера, министра финансов Алексея Кудрина — одной из ключевых фигур путинской экономической команды). Оно может стать для России таким же «режимообразующим», определяющим стиль, методы и цели управления страной, каким оказалось дело ЮКОСа.
С Минфином пытаются поступить примерно так же, как поступили с ЮКОСом — взять ведомство под свой контроль путем уголовного преследования его ключевых фигур.
В ходе процессуальной попытки защиты освободить из-под стражи Сергея Сторчака стало окончательно понятно, что его задержание носит политический характер. Дело даже не в том, что следствие ухитрилось отклонить личное поручительство министра финансов Алексея Кудрина за своего подчиненного за пять дней до подачи прошения. К крайне сомнительному первому уголовному делу, по которому заместителя министра и двух предпринимателей обвиняли в попытке совершить мошенничество (то есть в преступлении, которого даже, по версии следствия, не произошло), добавилось второе: заместителю министра теперь инкриминируют превышение должностных полномочий при урегулировании государственного долга. Тут речь идет не о долге бюджета перед частной компанией, как в первом деле, — почувствуйте разницу.
Госдолг — вопрос всей государственной власти, включая президента, а не личных отношений чиновников с бизнесменами.
Соглашение об урегулировании долга бывшего СССР в $1,6 млрд перед Кувейтом было заключено в Москве 30 мая 2005 года. С российской стороны документ подписал Алексей Кудрин, с кувейтской — министр энергетики этой страны шейх Ахмед Фахад аль-Ахмад ас-Сабах. Согласно соглашению, основной долг в $1 млрд Россия обязалась заплатить деньгами, набежавшие с 1991 года проценты в размере $600 млн — поставками машинно-технической продукции. Проводивший переговоры Сергей Сторчак при подписании соглашения говорил, что речь, прежде всего, шла о продукции предприятий ВПК. При этом сделку с кувейтским долгом Алексей Кудрин тогда назвал «замечательной» — Кувейт согласился не требовать с России $400 млн штрафных процентов, накопленных за восьмилетнюю просрочку возврата денег (кредит должен был быть погашен еще в 1998 году). Но в любом случае, как и на любых других переговорах по госдолгу, г-н Сторчак обязан был согласовывать свои действия со своим министром и представителями других госструктур.
Ни министр финансов, ни другие высокопоставленные чиновники пока не заявляли, что их «обвели вокруг пальца».
Это второе дело наводит на мысли о прямых параллелях между уголовным преследованием Сергея Сторчака и руководителей ЮКОСа.
Во-первых, оба дела (точнее, обе пары дел — Ходорковскому с Лебедевым уже после осуждения и этапирования в колонию быстренько сочинили еще одно дело, чтобы они не вышли на свободу столько, сколько собираются править страной заказчики разгрома ЮКОСа) касаются сфер, где нарушения закона сомнительны просто потому, что не существует четкой законодательной базы. Ходорковского с Лебедевым судили за использование схем оптимизации налогов, которые до сих пор не запрещены российским законодательством.
Сергею Сторчаку инкриминируют превышение должностных полномочий при урегулировании долга бывшего СССР Кувейту, но эти должностные полномочия законодательно не прописаны. Система управления государственным долгом РФ только создается.
Причем один из ее важнейших элементов, предложенных Минфином, — Федеральное долговое агентство — так и не было создано. Но даже и в этой, еще не доделанной системе, г-н Сторчак не мог принимать никаких решений без согласования с МЭРТ, Внешэкономбанком и, скорее всего, с администрацией президента. Хотя, повторим, окончательного закона, детально прописывающего систему переговоров по урегулированию госдолга и конкретные полномочия ведомств в России до сих пор не существует.
Во-вторых, сами уголовные обвинения служат не столько установлению истины, сколько другим целям. В случае с ЮКОСом — захвату этого актива конкретными представителями путинского окружения, в случае с г-ном Сторчаком — прямой атаке на министра финансов Кудрина. Цели у этой атаки могут быть разные. Например, добиться увольнения Кудрина и попытаться сделать министром финансов, который, между прочим, по долгу службы распределяет весь госбюджет, более покладистого и приближенного к конкретным прокремлевским группировкам человека. Или получить доступ к средствам Стабилизационного фонда, который защищает от посягательств всевозможных лоббистов г-н Кудрин, и попыткам, мягко говоря, нецелевого использования которого, по некоторым сведениям, препятствовал г-н Сторчак.
Дело ЮКОСа определило отношения власти с крупным частным бизнесом: отныне любой крупный частный бизнесмен должен быть готов отдать свой бизнес людям, связанным с властью, по той цене, которая будет установлена этими людьми.
Второе дело Сторчака конституирует новые отношения внутри власти: отныне любой чиновник должен знать, что может стать объектом атаки правоохранительных органов, как мишень, в борьбе провластных группировок за еще большую власть, еще большие деньги, еще большие активы.
При этом заказчиков подобных дел не интересует подрыв престижа страны или ущерб бюджету, наносимый внезапным арестом главного переговорщика по внешним долгам. Или даже тень, бросаемая на президента (который единолично формировал правительство и у которого Минфин, оказывается, «наживается» на долгах государства).
Спору нет: сфера переговоров по государственным долгам всегда вызывает подозрение, особенно если речь идет о списании долга (сразу начинают мерещиться откаты переговорщикам). Но характер обвинений, выдвигаемых против г-на Сторчака, если эти обвинения обоснованы, ставит под сомнение весь механизм принятий решений нынешней властью и говорит о ее коррумпированности даже больше, чем скандальное интервью бизнесмена Шварцмана. Однако если посмотреть, как у нас в последнее время убирали министров, губернаторов или отнимали бизнес, все становится на свои места: посадите ближайшее окружение, заведите уголовное дело на главный объект атаки — и цель достигнута.
