Злой рок

История с чуть было не запрещенным «главным приключением лета», крупнейшим в России рок-фестивалем «Нашествие», совпала с днем рождения Виктора Цоя. В следующем году Цою, что можно понять умом, но невозможно представить, исполнится 50. А русский рок, похоже, уже никогда не будет вдохновлять массы молодых людей на перемены или на их ожидание, как это было в конце 80-х годов, когда группа «Кино» пела на переполненных стадионах: «Мы ждем перемен». Хотя перемен часть мыслящих и чувствующих людей страны ждет и сейчас. Но теперь наш рок — это в лучшем случае песни частного протеста, а не общественного.

Теперь среди рокеров есть «пудель Суркова», хотя невозможно было себе представить рокера, ставшего «пуделем Суслова».

Рок-музыка перестала быть запрещенной. Наш рок-н-ролл в целом стал более вегетарианским, аполитичным, не таким злым. От чего рок, то есть судьба, самой России не становится добрее.

Исполняющий обязанности губернатора Тверской области Андрей Шевелев, конечно, чуть было не сделал глупость. Запрещать не имеющий политического значения, но все-таки собирающий полтораста тысяч людей и единственный в своем роде рок-фестиваль страны в год парламентских выборов все равно политически неверно. Понятно, что среди людей, которые собирались приехать в Тверскую область на этот опен-эйр, едва ли большинство относится к власти и происходящему в стране как Юрий Шевчук, Вася Обломов или Нойз МС — пожалуй, самые политизированные участники фестиваля. Но сам факт запрета массового мероприятия в контексте нынешней российской ситуации, когда атмосфера всеобщей духовной тошноты приближается к предгорбачевской советской, был бы крайне неприятным для власти. В конце концов, пусть хотя бы по части рок-фестивалей Россия походит на свободную страну — все лучше, чем если бы эти же 150 тысяч человек вдруг вышли на Красную площадь требовать отставки президента и правительства.

Хотя после известной встречи Путина с мастерами культуры «музыкант Юра Шевчук» получил некоторую популярность среди части протестного электората и ему даже стали предлагать идти в президенты, сейчас рокеры могут быть лишь выразителями настроений людей, но не «горланами-главарями».

Главным клапаном для выпускания пара стал интернет — именно там сейчас стихийно возник некий вариант нормальной политической площадки, которой нет в «реале». Интернет в значительной степени вытеснил рок-концерты из списка антивластных платформ, консолидирующих недовольных политическим устройством страны.

К тому же в отличие от позднесоветских времен наше общество предельно атомизировано. В СССР при всех попытках тех же рок-музыкантов и других внутренних эмигрантов уходить от мерзостей повседневной жизни в кочегары и плотники люди жили, как слипшиеся советские пельмени из пачки. А сейчас, несмотря на все эти социальные сети, мы такие плавающие отдельно друг от друга в мутном бульоне разваренные пельмешки.

Теперь рок-музыка — просто более или менее качественное творческое высказывание отдельных людей о том, что их волнует. Ни Шевчук, ни Нойз, ни даже сам Боно не могут заставить наших правителей выпустить Ходорковского, не вырубать Химкинский лес или завести в стране полноценные выборы. Единственное, что могут сделать достойные наследники русского рока, это не петь за «Единую Россию», «Общероссийский народный фронт», не становиться придворными пуделями и болонками.

Впрочем, русский рок сделал одну важную вещь: он способствовал расширению пространства свободы людей, которое в СССР было сужено до почти критических пределов. Теперь, через 20 лет после начала жизни постсоветской России, уже глупо гордиться этим достижением. Свобода — не цель, не средство, а среда, в которой должно возникать новое качество жизни. Пока свободных людей, готовых в процессе организации личной судьбы, даже не занимаясь политикой, менять нашу страну, увы, все еще слишком мало. Поэтому, может быть, главная миссия русского рока второго десятилетия ХХI века состоит в том, чтобы способствовать появлению большего количества таких людей. Не тех, кто тупо пасется на воле в ставших лишь чуть более просторными государственных загонах (Пушкин явно был рокером, когда писал «Паситесь, мирные народы! Вас не разбудит чести клич. К чему стадам дары свободы? Их должно резать или стричь»). А тех, кто использует дары свободы для собственного развития и создания вокруг себя пространства вменяемости, адекватности, человечности, профессионализма.

Россия живет в очень советской ситуации, когда все (вплоть до президента и премьера) всё понимают, но почти никто ничего не делает, чтобы изменить существующее положение вещей.

Этот зазор между осознанием пагубности, тупиковости вектора развития России и продолжением движения по накатанной колее, ведущей в пропасть, становится все более опасным для физического сохранения страны в нынешнем виде.

Россия ждет нашествия. Не рок-фестиваля под открытым небом, а мирного нашествия свободных граждан, которые захотят сделать Россию другой. Им не обязательно выходить на площади и выкрикивать политические лозунги. Достаточно просто не подпевать хором и не слушать песни тотальной государственной медиалжи. Не голосовать на выборах за действующую власть до тех пор, пока она не изменится или не уйдет. Сохранять максимальную независимость от государства при сознании права и ответственности быть хозяевами своей страны. Злой рок нынешней эпохи таков, что мы сами, публика в партере, должны стать немного рокерами. Чтобы не жить в попсовом, попкорновом и покорном, полном тотальной апатии и воровства, ненастоящем, декоративном, выморочном государстве, каковым является сегодняшняя Россия.