Цивилизация
Меня аж затрясло от восторга. Простой камень, обычный, серый, незаметный, валяющийся где-то в саду с риском, кстати, что его кто-то приберет для оформления столь модной нынче альпийской горки на даче. Или, например, воспользуется именно этим камнем, чтобы прибить отрывающийся каблук. Буквально микроскопом, не ведая того, будет забивать гвозди. Одинокий пульсирующий электронный мозг в каменной оболочке, мерзнущий в далекой Москве. Наверное, камень все же должен был быть сконструирован по типу термоса, потому что холодно же очень в той климатической зоне, куда его забросила британская разведка. Она же его не на летний сезон только забросила, мерзавка. Кстати, а если все покрыто метровым слоем снега, то как можно быть уверенным, что камень на месте? А если вдруг он не на месте, то как его, бесценный, найти-то потом? Да мало ли что может случиться с камнем, валяющимся где-то там в бескрайних просторах российской столицы. Наверное, в него был встроен еще и какой-нибудь специальный чип по типу маячка, по которому его можно было отыскать повсюду. Чудо-камень! Потрясшая меня в свое время история о том, как русскому шпиону Абелю передавали послания из Центра в полых куриных косточках, меркнет совершенно. Но самое, конечно, впечатляющее, что мне и в голову не приходило – это то, что для передачи информации с компьютера на компьютер необходим камень в саду, камень-посредник, камень-связной, камень-одиночка, безмолвный свидетель простых электронных операций, которые мы производим ежедневно, не выходя из теплых квартир. Камень – обрубатель концов, видимо, гарант анонимности. Кино, блин! Бонд, Джеймс Бонд. Старичок-изобретатель на службе ее королевского величества передает агенту 007 волшебный камень и инструкцию по его применению в 300 страниц. Бонд, как положено, вышвыривает инструкцию, листы кружатся в воздухе, он берет в руки камень и словами: «Страница 147!» — пригвождает камнем ровно эту страницу к стене, смазанной незаметным глазу специальным составом, призванным приклеивать намертво оппонентов господина 007. Старичок в ужасе, Бонд улыбается своей неотразимой улыбкой, прячет камень за пазуху, натягивает ушанку и, не прощаясь, отправляется в холод выполнять очередное задание под кодовым названием «Сад камней». Разнообразия ради его помощницей, музой, героиней в этой серии будет снова блондинка – 79-летняя седовласая диссидентка Людмила Алексеева.
В этой развесистой шпионской клюкве все более или менее понятно. Черный список НПО назван. Деятельность неправительственных организаций напрямую увязана со шпионажем. Ничего нового – первые жертвы чисток 70 лет назад тоже были, не хочу вас огорчать, объявлены английскими шпионами. И строились процессы тоже на признательных показаниях. Мне понятно, что в президенте Путине никогда не умрет подполковник КГБ Путин. И мне понятно, что в Людмиле Алексеевой никогда не умрет диссидент. Мне понятно, что принятие позорного закона, на пересмотре которого настаивал цивилизованный мир, надо как-то оправдать в преддверии встречи «восьмерки» под председательством ровно того, кто этот закон втихаря и подписал. Мне понятно, что «шпионский скандал» рассчитан в равной степени на внутреннее потребление, на очередной всплеск вшивого патриотизма: «Эти гады за иностранные бабки продают нашу великую и могучую, мутят воду, угрожают нашей стабильности, продажные твари! И вообще гнать их, пусть гражданским обществом занимается Общественная палата под присмотром лично президента». Мне понятно, по чьему только указанию Добродеев решился бы поменять сетку вещания и накормить зрителей в прайм-тайм всей этой туфтой вместо обещанного кино. Мне понятны абсолютно все в этой истории. Кроме одного человека. Это человека зовут Аркадий Мамонтов.
18 лет назад выпускник журфака МГУ снимал репортаж о запрещенном митинге демократов в Москве и высшей похвалой считал слова начальника: «Да, взглядовский сюжет». «Взгляд» разрушал именно ту партийно-гэбэшную страну, которая кормила свое население ровно такой туфтой, под которой сегодня этот же уже взрослый мужчина ставит свою подпись в эфире. Зачем? Разве ФСБ не могло выдать в эфир свой материал без него? Конечно, могло. Причем на любом канале. Разве он что-то добавил к тому, что ему привезли с Лубянки? Добавил, кстати – именно в его комментарии в конце фильма НПО оказались в одном флаконе со шпионами. Может быть, он встретился с «обвиняемыми», опросил «другую сторону», дал разные точки зрения – короче, произвел набор профессиональных действий, которые не позволили бы упрекнуть его в озвучивании заказухи? Нет. Думаю, это не входило в планы Лубянки, да и спешили очень.
Почему Мамонтов согласился на них работать? Потому что именно его пустили на «Петр Великий» правильно освещать гибель «Курска»? Или потому что именно ему доверили показать в раскуроченной бесланской школе труп негра-наемника, который потом оказался не негром и не наемником? За какую сверхценную информацию этот журналист поменял профессию? За оперативную съемку ФСБ?
Мне не дано понять Мамонтова. Я не понимаю, что он чувствует, что происходит в его душе. Я не знаю, напивается ли он после показа такого телешедевра один на один с собой или выпивает вместе с эфэсбэшниками за успех их совместной работы. Я не знаю, тянется ли у него рука к пистолету от тоски или, прямо наоборот, он самоутверждается в собственном выборе: «Да застрелитесь вы все!». Я не знаю. Но я точно знаю, что никакой Путин, никакой Добродеев и никакой Патрушев тут ни при чем. Этот выбор человек делает сам. «Государственник» Мамонтов монтировал заказуху не под дулом пистолета, а, скорее всего, исходя из собственного понимания высокой гражданской миссии, которую именно на него возложили чекисты. Он, собственно, родину защищал, чего тут сомневаться-то? Чтобы никакой 007 не смел разбрасывать тут в наших садах и парках свои хайтековские камни, используя в качестве прикрытия в том числе старушек, к которым у этих самых чекистов свой счет со времен, когда относительно молодой, я бы сказала, начинающий миссионер-«государственник» Мамонтов еще не родился. Правда, этих старушек он снимал в 1988 на запрещенных митингах демократов, но это было другое время, другая страна и другой Мамонтов. Старушки остались прежними, дай им Бог здоровья. Страна поменялась. А такого журналиста Аркадия Мамонтова больше нет.
