Цивилизация
Я думала, больше не случится… Хотя наивно было полагать, что звуки прошлого останутся только в мелодии советского гимна. Вот только гимн вернем, а в остальном будем жить совершенно по-новому, весьма прогрессивно, очень демократично. Я знала, что так не бывает, но очень надеялась, что по крайней мере больше никогда не будет так стыдно, как было нашим отцам в 1956-м или в 1968-м. Я думала, что страна, в которой я живу, никогда больше не даст повода, чтобы за нее было так стыдно. И вот буквально сегодня президент Путин поддержал президента Каримова. Россия практически оправдала бойню в Андижане на высшем уровне. Путин стал главной «крышей» Каримова. Все повторилось, вплоть до идеологического оправдания кровопролития – Москва громче всех кричит о наемниках, пришельцах из Афганистана и, опять же, плохих «западниках», которые спят и грезят оранжевыми революциями. Это не люди чем-то недовольны в вотчине Каримова, это всякие подонки устраивают беспорядки, и Москва знает их чуть ли не поименно. Ну людей поубивали, конечно, но это издержки. Чего? Борьбы за сохранение режима Каримова, который по тем или иным причинам устраивает Москву. Поддержка президентом России в свершившихся обстоятельствах президента Узбекистана означает для меня, что Россия разделяет с Каримовым ответственность за гибель сотен невинных людей. Мне стыдно за такую Россию.
И мне стыдно за страну, где известные люди подписывают заказуху против заключенного и печатают ее за 250 с лишним тысяч не своих рублей в центральной газете. Этого, я думала, тоже больше не случится. Я помню, как в достаточно еще юном возрасте уперлась взглядом вот в какое-то такое же открытое письмо в тех же «Известиях» или, может быть, «Неделе» против Сахарова и его жены. Ни фига не поняла и пошла к маме, задавать вопросы. Мама посмотрела на меня внимательно и спокойным голосом сказала: «Не стоит читать всякую гадость. Иди лучше Лермонтова почитай». Я почитала. Очень кстати: «Поверь, ничтожество есть благо в здешнем свете».
Да что же так воняет прошлым-то! Просто те же люди у власти. Все те же, кто давил танками венгров в Будапеште, кто организовывал открытые письма против диссидентов. Они не изменились и делают то, что умеют. А умеют они вот это. На пепелище забросать гордость Родины — шахматиста Каспарова тухлыми яйцами. Как вы думаете, кто его забросал яйцами, если матери Беслана его чудесно принимали? Догадайтесь с одного раза. Видимо, та же «третья сила», которую все ищут после штурма Бесланской школы. Или та же, от которой бежали жители станицы Бороздиновской и которую нельзя найти только в том случае, если она, эта «сила», является частью силовых структур. Еще чекисты отлично умеют находить повсюду иностранных шпионов, поэтому физику Данилову в качестве издевательства сменили 14 лет колонии строгого режима на 13. Еще их тошнит от любого инакомыслия, особенно искреннего, поэтому сегодня запретили нацболов, которые, собственно, еще не успели создать партию. Но чего ждать-то, надо давить в зародыше. Особенно мне понравился один мотив запрета – за попытку изменения государственной границы России. То есть президента и парламент тоже надо запретить за те территории, которые согласились отдать Китаю, тем самым изменив границы.
Все перечисленные события происходили в последние два дня. На этом фоне мне особенно интересны воротилы западного бизнеса, которые припали к ногам Путина в выходные. Я хотела бы понять, в какую Россию они собираются инвестировать? В Россию, которая вместе с Каримовым не пускает западных наблюдателей в Андижан? В Россию, где за бабки печатаются открытые письма против заключенного в тюрьму крупнейшего бизнесмена? В Россию, где правду о Бесланской трагедии расследуют матери и родственники погибших, а следствие и суд в лучшем случае им не помогают, а в худшем мешают? В Россию, где сажают физиков и оправдывают солдат, расстрелявших мирных жителей?
Они инвестируют в Путина. И я очень надеюсь, что они, будучи людьми циничными, не лгут сами себе. Они инвестируют в этот режим. Боясь задать лишний вопрос, выпрашивая гарантии, одаривая перстнями – любой ценой. Как будто совершенно забывая, что есть конкретные исторические обстоятельства, в которых деньги имеют совершенно конкретный и весьма неприятный запах.
