За жизнь Бабицкого должен отвечать Путин

Эту колонку мне удалось написать только с десятой попытки. Для того чтобы освободить полтора часа, пришлось выключить все телефоны. Иначе невозможно написать ни строчки. Такой взрыв случился после того, как Московская хартия журналистов (я в их числе) написала заявление «О действиях российских властей по отношении к Андрею Бабицкому». Заявление опубликовано сегодня – вы можете прочитать его в «Газете.Ru».
       Звонят коллеги со всей страны и просят внести их подписи под нашим заявлением. Остается ощущение, что люди считают для себя неловким не быть там подписанными. Дело только в Бабицком?
       Давайте я расскажу, как рассуждала я, когда мы писали текст заявления и когда я его подписывала. Значит так. Бабицкого задержали на войне без аккредитации Минобороны. Его подержали в кутузке, потом отпустили под подписку о невыезде из Москвы, хотя он находился на чеченской территории. Впрочем, в Москву ему не дали уехать якобы потому, что он собственноручно попросил обменять его на двух (трех? пятерых? – цифры все время разные, а самих героев обмена из военнослужащих нам не показывают, хотя с чего бы это их не показать?) российских солдат. С этого момента и с растерянного выражения лица Сергея Ястржембского, который, запинаясь, зачитывал имена лидеров боевиков, якобы просивших отдать им Бабицкого в обмен на плененных солдат, начинается мое личное “Не верю”. Я – как Станиславский, извините за наглость.
       Не верю, что он написал такое заявление. У нашей страны очень богатый опыт написания признаний, например, в шпионаже в пользу японской или германской разведки. А страна рукоплескала разоблачениям шпионов. Не верю картинке в телевизоре, которая должна была доказать факт обмена солдат на Бабицкого. Она снята одной камерой, не журналистами, на ней никаких выходных данных – ни даты, ни времени обмена. Параллельно все начинают открещиваться от причастности к обмену, кто конкретно принял решение и несет за него ответственность, остается неизвестным. ФСБ утверждало, что это их камера, но  потом отрицала, что имеет отношение к обмену. Минобороны тоже не признается. Остается МВД. Впрочем, в кадре – человек из президентской комиссии по обмену. А грузовик – с армейским номером.
       Не верю, что Бабицкого отдали его «чеченским друзьям». Кавказские друзья не встретят друга мертвой хваткой за предплечье, как это сделал неизвестный в маске на «той стороне». Не верю, что Бабицкий у друзей, потому что позвонил бы. Спутниковые телефоны засекаются не сразу, и пара минут для разговора есть.
       Уверена, что власти знают, где Бабицкий и контролируют ситуацию. Уверена, что они всю страну держат за полных идиотов, впаривая нам каждый день самую несообразную информацию. Прокуратура отпустила Бабицкого под подписку о невыезде. Дальше сотрудники прокуратуры вместе со всем населением страны раз сто посмотрели по телевизору кассету с обменов. После этого прокуратура объявила, что Бабицкий вызывается на допрос, а если не придет, то его объявят в розыск и арестуют. Куда они повестку будут отправлять? В горы к боевикам? Да что же это?!
       Дальше якобы боевики преспокойно прикатывают в Москву на «мерсе» с заляпанными грязью номерами и продают за 300 долларов (просили 500) очередную пленку с Бабицким радиостанции «Свобода».  Теперь у меня возникает уверенность, что Бабицкий вообще не в Чечне и укрепляется уверенность в том, что он в руках тех чеченцев, которые находятся на постоянной связи с Москвой.
       «Игра», героем которой оказался журналист, не имеет никакого оправдания. Если он совершил что-то противозаконное, что позволило его задержать (давайте предположим самое невероятное – он воевал на стороне боевиков), то возбудите против него уголовное дело, привезите в Москву, судите. Однако главная подоплека всего, что с ним происходит, скорее всего, в характере репортажей Андрея из Чечни. Он себе позволил писать, что писал. Бабицкого надо было за это наказать, а еще лучше – дискредитировать. Что и попытались сделать. Наплевав на гарантированную Конституцией свободу слова. Наплевав на то, что он гражданин России. Педалируя на том, что он работает на американскую радиостанцию. С каких пор это стало преступлением?
       Никаких сомнений, что «операция Бабицкий» разрабатывалась в Москве при прямом участии Кремля, у меня нет. Более того, у меня есть в этом уверенность. Господин Путин, как бывший разведчик, знает, что такое «активное мероприятие». Это оно и есть.
       Господин Путин также считает, что несет полную ответственность за то, что происходит в Чечне, и Бабицкий с его репортажами, мягко говоря, глубоко неприятен и. о. президента. Поэтому в разговоре с Мишей Леонтьевым на ОРТ можно сказать красивые слова о свободе печати, но конкретно к Бабицкому, о котором Леонтьев не удосужился спросить, это, видимо, в сознании Путина не имеет никакого отношения.
       А теперь я объясню, почему коллеги обрывают телефон и считают неловким не подписаться под нашим заявлением. Потому что за некоторое количество лет мы, избалованные отношением другого президента к прессе, решили, что это навсегда. Что никто не будет больше нам затыкать рот и побоится делать откровенно незаконные вещи. Времена не те. Ан нет. В истории с Бабицким власть открыто и с усмешкой нарушила все возможные законы. И ей, похоже, плевать, что об этом думают окружающие. Кремль, видимо, уже выиграл выборы. Наше молчание означало бы, что мы, такие уже все из себя лояльные, прирученные, суперкорректные или даже аккуратно критичные,– мы участвуем в этой игре. Кто не хотел участвовать – тот и подписал. Кто понимает, что история с Бабицким – сигнал об угрозе, проба «жесткой руки», предупреждение о будущем, тот и обрывает телефоны. Кто не верит в то, что Кремль у нас, как всегда, ни при чем и господин Путин ничего не знал, тот и подписывает. А ведь еще рано или поздно, дай Бог, вернется живой и здоровый Бабицкий и расскажет правду. Вернулся бы…