Два разных измерения

У вас тоже, возможно, есть сны, которые с некоторой периодичностью снятся вам всю жизнь. У меня их три. Два хороших и один плохой. Все три мне понятны, и я могу объяснить, почему они меня преследуют. Четвертый, как мне кажется, ко мне лично не имеет никакого отношения. Он приснился в первый раз примерно через неделю после трагедии 11 сентября. Мне снится, что пять человек, взявшись за руки, взлетают с какого-то высокого этажа разрушающегося под ними и над ними здания. Парадоксально, что они именно взлетают, а не прыгают вниз, как бы нарушают закон земного тяготения. И во сне я вижу только это: пять парящих в пространстве тел, удаляющихся от «братской могилы». Сон совершенно оптимистичный, я просыпаюсь с легким чувством. Наверное, потому, что они летят, и мне не суждено увидеть во сне финала. Его там просто нет.

В жизни финал, к сожалению, был – люди, взявшись за руки, действительно, прыгали с неимоверной высоты, предпочитая минуту первого и последнего полета в своей жизни удушливому огненному кошмару внутри небоскреба. Я думаю, мой сон вызван потрясением – меня потрясло это последнее единение, то, что они – взявшись за руки…

Для мира финал истории, отсчитываемой от 11 сентября, еще не ясен. Статистика показывает, что второй год войны с терроризмом принес большее количество жертв, чем первый. Это та единственная война, которая не может закончиться условным взятием Берлина. Где у нее финал? Кто скажет: война с терроризмом закончена? Кто может быть победителем в войне без правил? Кто будет подписывать и может гарантировать мир с «той» стороны? Бен Ладен? Саддам? Что станет триумфом воли человечества — покончить со злом под названием терроризм? Гибель бен Ладена? Но завтра пятеро пацанов (или девушек), в глаза не видевших бен Ладена, но мечтающих о встрече с Аллахом, захватят очередной «Боинг», или взорвут атомную станцию, или распылят отравляющий газ. Не может же Америка и союзники колонизировать весь мусульманский мир. Тем паче что территориальную победу, как показала ситуация с Ираком, приходится отстаивать серьезной ценой – и в смысле человеческих жертв, и в материальном измерении.

Парадоксально (а может быть и логично), что ровно два года спустя после трагедии в Нью-Йорке американский президент оказался перед угрозой импичмента. И, так или иначе, эта угроза для него возникла как следствие объявленной им же после 11 сентября «войны терроризму», реализованной, в частности, в отдельно взятом Ираке. Пока. Два года отделяют Буша, достигшего на волне единения нации перед трагедией сногсшибательного рейтинга, от Буша, которому придется доказывать, что его действия и нормативные акты были правомерными. До этого не менее неприятным допросам у себя на родине подвергся британский премьер. Это притом, что формально война в Ираке закончилась победой США и союзников. То есть и за победу с ребят спросят, если докажут, что путь к ней был не легитимный.

Я не знаю, может быть, это в итоге и спасет мир – то, что западная демократия способна, пережив боль, вернуться к здравомыслию и, несмотря на сверхразвитый патриотизм, уткнуться в букву закона, поставив его выше победителя. А может быть, наоборот: это погубит мир, потому что кто-то другой, кто взрывает на себе пояс и обрушивает самолет на город, считает себя ответственным только перед всевышним, пренебрегая земными законами. Два разных измерения. А посередине — мы все.

Автор – специальный корреспондент ИД «Коммерсантъ»