Упрек себе

Вчерашняя история с закрытием (во всяком случае, на словах) управления стратегической информации Пентагона бьет по излюбленному в последнее время тезису российских пропагандистов. «Ну, что вы нам тут рассказываете про свободу слова. Вот, посмотрите на Америку! Построились коллеги-журналисты как миленькие во славу своего отечества, когда припекло. Все дуют в одну ура-патриотическую пропагандистскую дуду. И ничего!»

В чем разница между зрелой и медленно созревающей демократией? В зрелой демократии стесняются признаться, что создают при их минобороны специальный отдел по навешиванию лапши на уши читателям и зрителям. Поэтому отдел этот был тайным. У нас после начала второй войны в Чечне был создан абсолютно аналогичный отдел, который и по сей день официально процветает в стенах Кремля под руководством Сергея Ястржембского. То есть два года легально работает отдел по промывке мозгов — в первую очередь относительно миролюбивых планов ограниченного контингента российских силовых структур в Чечне.

В Америке тайный отдел не просуществовал и четырех месяцев. С момента, когда «Нью-Йорк Таймс» слила информацию о его существовании, до момента, когда министр обороны признал сей факт и пообещал: «Все кончено», — прошла неделя. И как же его за эту неделю достали журналисты, что он в сердцах бросил: «Все! Говорить больше не о чем. Что вы еще хотите? Крови?».

Рамсфелд поступил вполне прагматично. Тайное, ставшее явным и подкрепленное мощным протестом общественного мнения, обречено: эффективность задуманного мероприятия сводится к нулю. Проще закрыть и повиниться.

У нас все устроено с точностью до наоборот. Официальный агитпроп подкрепляется готовностью журналистов и общественности тут же построиться и оправдать его существование сложной военной обстановкой. Но и американцы собирались сосредоточиться исключительно на военных аспектах информационных операций, вести свою пропаганду главным образом в стане противника, где более 70% населения не принимают военного способа решения проблемы терроризма. А в мирное время – ни в коем случае! Журналисты не поверили. Ни американские, ни европейские. А не поверив, заставили министра обороны оправдываться и клясться, что отдел будет ликвидирован. Да еще и думать, как бы вернуть доверие общественного мнения.

У нас же те журналисты, которые не доверяют агитпропу Ястржембского, могут оказаться в сложной ситуации. То есть скорее «закроют» их, чем посягнут на отдел. И коллеги по цеху в лучшем случае стараются не замечать, сколь странным образом складывается судьба непослушных Ястржембскому журналистов Бабицкого и Политковской. Ладно бы их недолюбливали кремлевские начальники. Но почему полуиронично, полуснисходительно о них пишут и говорят их же коллеги-журналисты, я понять не могу. Почему западные издательства просят их написать книги? И издают эти книги. Почему Бабицкому в результате спецоперации против него пришлось уехать в Прагу и работать там? Почему все, что с ним проделали наши спецслужбы, осталось безнаказанным? Почему хрупкая женщина Аня Политковская вызывает такую яростную ненависть у официальных лиц? Да, она пишет о брошенных русских стариках в Грозном, реально помогает мирным жителям, ведет собственные расследования, результаты которых не совпадают с официальной информацией. Но почему за это гнобят ее, а не требуют закрыть отдел «информации» в Кремле?

Кстати, вот интересный вопрос: а оправдал ли этот отдел свое существование? Что-то мне не верится, что оставшееся в живых население Чечни или беженцы в лагерях в Ингушетии поддерживают операцию федералов в Чечне, конца-края которой не видно. Кстати, давно не публиковались опросы общественного мнения: россияне-то все так же настроены на войну до победного конца, как в начале президентства Путина, или у них появились сомнения, что президент не может справиться с создавшейся ситуацией. А деньги на эту бесконечную войну и также на не менее бесконечное восстановление нами же разрушенного народу не жалко ли… Особенно когда народ узнает, что и при Путине, как и до него при Ельцине, бюджетные деньги там просто разворовываются. Да и сам президент совсем забыл своих солдат в Чечне. Вспомнит, наверное, к следующей президентской кампании.

Я готова представить, что американские журналисты готовы построиться в ура-патриотическом порыве, когда в центре Нью-Йорка у них на глазах самолеты врезаются в небоскребы и в считанные секунды гибнут тысячи людей. Но от нас, журналистов созревающей демократии, они отличаются тем, что готовы построиться и в противоположном порыве, когда считают, что чиновники посягают на их журналистские права или на право общества получать достоверную объективную информацию. Они прошли некоторый путь выстраивания взаимоотношений с властью. И на этом пути у них всегда был выбор: прогнуться и пойти на поводу у власти или достаточно дорогой ценой отстоять свои права. Результат налицо. Западные журналисты могут заставить власть отказаться от уже принятого решения. Это обойдется власти дешевле, потому что на Западе журналистика – это посредник между властью и общественным мнением, во всяком случае, в периоды между выборами.

За последние два года у российской журналистики были уникальные шансы выстроить свои отношения с властью. И она выстроила. Результаты налицо. Власть в целом победила журналистику. Оставшиеся островки свободомыслия напоминают скорее разрешенную правду «Литературки» периода Советского Союза. Но в отличие от советских времен те журналисты, которые сегодня любят власть, любят ее искренне. Мы никак не доползем до понимания, с которым на Западе журналист рождается. Власть не надо любить. И отдельных ее представителей тоже. И не любить их тоже не надо. К ним надо относиться. Спокойно и трезво.

Вот так спокойно и трезво американские журналисты объяснили Рамсфелду, что не стоит вешать им лапшу на уши. Рамсфелд прислушался и пообещал не вешать. И ему действительно легче распустить этот отдел идеологической обработки, потому что можно не сомневаться, что в свете происшедшего скандала любую информацию Пентагона сейчас будут проверять и перепроверять по полной программе.

Я предлагаю на секунду себе представить, что было бы с российскими начальниками страны, если их перенести в американские реалии и поставить под контроль тамошней прессы. И если вы думаете, что я в чем-то упрекаю наших начальников страны, то заблуждаетесь. Упрек себе, то есть нашей прессе.